— Мы просим прощения, господин барон, — забасил один из них.
— Но мы слышали, что вы едете в столицу! — продолжил второй.
— Меня зовут Стамп, — представился первый гном.
— А меня зовут Суркул, — представился второй гном.
— Если бы вы позволили, — говорит Стамп.
— То мы бы рады были присоединиться к вашему каравану, — продолжает Суркул.
— Так, стоп! — взмолился я, — Пусть говорит кто-то один!
— Хорошо, господин барон, — поклонился Стамп.
— Как скажете, — поклонился Суркул.
— Ты! — ткнул я пальцем в Стампа, — Говорить будешь ты. А ты, Суркул, будешь молчать! Итак. Вы хотите к нам присоединиться?
— Совершенно верно, господин Барон, — опять поклонился Стамп. — Разбойного люду много, а мы едем после продажи. И ехать с вами было бы намного спокойнее!
— Но нас могут догнать бароны Тенебрис!
Гномы презрительно скривились, и сказали:
— Что для Карателя какие-то самодуры братья?
— Для кого? — удивился я.
— Как для кого? — теперь уже удивились гномы. — Вы же барон Белогор?
— Я.
— Ну, так для вас. Вас называют Карателем. А когда вы уничтожили графа и виконта, о чём сразу же узнала и Лесания, и даже соседние королевства, то ваше имя и произносится полушёпотом. Мы очень удивились, что нашёлся тот, кто посмеет на вас прыгнуть.
— Кхм, — закашлялся я. Вот это новость. У меня тут погоняло уже появилось. Да ещё и какое — Каратель! Хоть не палач, и то спасибо. — Ладно, я не против, присоединяйтесь. Но позвольте и мне небольшой вопрос.
— Конечно, господин барон, — ответили враз повеселевшие гномы.
— А что это вы делали перед тем, как я вышел?
Гномы переглянулись между собой:
— Это мы, ваша милость, ку-ри-ли. То есть, глотали дым и выпускали его, — говорит Стамп.
— Это старинная гномья традиция, — вторит ему Суркул.
— Есть такие приспособления, называются трубки, — говорит опять Стамп.
— Заткнитесь, и скажите, вам можно продавать трубку людям?
Глава 4
— Вынуждены напомнить господину барону — табак очень крепкая вещь, — говорит Стамп.
— И он не предназначен для людей, — вторит ему Суркул.
— Гномы не сразу привыкают к нему, — предупреждает Стамп.
— Но мы привыкли к горнам и чаду, — объясняет Суркул.
— Просто заткнитесь, — расслаблено говорю я, грея в турке кофе.
Рядом с нами во дворе обеспокоенно стоят Эльза и Яг. Они тоже пытались отговорить меня от курения. И рассказывали, что человеческий организм совсем не то, что гномий. И от вдыхаемого дыма люди, как правило, умирают. Потому на пожаре, даже если не обгорел — всё равно не выживает тот, кто остался в доме. Даже маг Агель присоединился к отговаривающим. Но я спокойно набил трубку, подаренную гномами табаком, подаренным ими же. И сейчас в турке варил кофе, готовясь выпить кофейку если уж не с сигареткой, то хотя бы с трубкой. Рузер, спасённый мною в Тироле, входил в десятку моей охраны, и заодно выполнял роль денщика. Потому я окликнул его и приказал принести молоко, три чашки (для меня, Эльзы и Агеля, потому как Яг кофе пить отказывался наотрез), и с туркой отправился в беседку, стоящую за трактиром. Гномы и мои сподвижники потопали следом. В беседке, разлив волшебный напиток в три чашки, я добавил кофе и сахар, подвинул чашки магу и Эльзе, а сам раскурил трубку, затянулся, и сделал первый глоток кофе! Все боги этого мира! Как же это прекрасно! Я, закатив глаза, курил и отхлёбывал кофе, и вдруг посмотрел на гномов и людей. Они сидели напротив меня и, не отрывая глаз, смотрели на то, как я курю.
— Чего уставились? — спросил я, — Рога, что ли, выросли?
Агель ухмыльнулся. Яг махнул рукой. Эльза пожала плечами, а гномы яростно замотали головами.
— Отличный табачок, господа гномы! — похвалил я коротышек, — Давно я такого не курил! Да что там? Я вообще давно не курил!
— Так вы и раньше курили? — удивились гномы.
— Приходилось, — улыбнулся я.
А Агель с интересом присматривался, и, кажется, даже принюхивался.
***
На рассвете мы тронулись в путь. И я, памятуя о баронах Тенебрисах, двоих дружинников отправил ехать сзади. Ещё двоих выслал вперёд. Но наш отряд меньше от этого не стал. Шевалье Элеган, Флоу, Салия и Эмильда, плюс два гнома восполнили потерю количественно как своими тушками, так и своей болтовнёй. Ах, если бы вы знали, как способны болтать три девушки из деревни, считающие себя высшим светом, встретив подругу, то есть Эльзу, также причисленную ими к этому свету. Да ещё два гнома — ураган информации, не нужной, но беспощадной. От цен на соль в позапрошлом годе до качества стали, делаемого родом таким-то, и до искусства резьбы ещё какого-то рода.
К обеду, когда мы въехали в лес, у меня уже дико болела голова. Яг дважды намекал на привал, но я стоически терпел, хотя и понимал, что остановиться придётся. Но только я принял решение, как сзади послышался приближающийся стук копыт, и двое моих дружинников галопом догнали нашу колонну:
— Вашество, за нами вскачь отряд всадников!
— Сколько их?
— Человек пятьдесят!
Лесная дорога была узкой — метра четыре в длину. Встретить конный отряд — лучше не придумаешь. Правда, времени оставалось совсем немного. Я приказал Ягу отозвать передних дозорных. Мои бойцы быстро спешились, сноровисто привязали лошадей к деревьям, и стали деловито выстраиваться в две шеренги. Как раз стена из пяти щитов полностью перегородила лесную дорогу.
— А если они не убивать? — встревоженно спросил Агель. — Напасть первыми…
— Выясним, ваше магичество, — улыбнулся я, и шарахнул огнём в основание дерева. Научился у Эльзы основам бытовой магии. Подойдя к накренившемуся стволу, навалился на него руками и толкнул наискось дороги. Чтобы не повисло в кронах других деревьев. Подрубленный мною дуб (для меня всё, что не сосна и не берёза — то дуб) завис на полпути, всё же зацепившись ветками за деревья с противоположной стороны дороги. Хорошо Эльза поняла мою задумку, и своей магией быстро обрубила лишние ветви, и дерево рухнуло поперёк дороги, перегородив конным тропу. И как раз вовремя! Только дерево упало, мы услышали стук копыт, и из-за поворота выметнулись всадники. Я отошёл к строю и спокойно встал, скрестив руки на груди.
Перед поваленным деревом кони заплясали, и отряд остановился. Увидев наш строй, часть всадников спешилась. Один из них заорал:
— Кто из вас собака-Белогор?
— А что за падаль спрашивает? — вернул я любезность хаму.
— Это ты падаль, — взревел будущий покойник, — А я барон Тенебрис!
