Мы забрались на самый верх и осмотрелись. На палубе царила паника. Моряки бегали. Кто–то кидал спасательные круги выпавшим за борт товарищам. Под кораблем скользили огромные, темные и неожиданно быстрые тени. Новый удар! Я заметил, как одна из теней вынырнула из черной воды и ударила большущим стальным черепом в борт корабля. Во все стороны полетели куски обшивки. Снова раздался грохот пушки, перекрыв вопли выпавших моряков, на которых надвигался кит, раскрыв стальные челюсти. Пасть аккуратно захлопнулась, крики оборвались.
— Полный вперед! — слышался крик капитана. — Вытаскивай нас!
Паровая машина стучала как бешеная. Но это уже не могло спасти корабль. С мачты я хорошо видел, как слева по борту несколько китов выстроились в линию и очень быстро приближались к судну. Три. Два. Один. Удар! Корабль накренило так, что он завалился на бок. Я бы мог достать воду лапой, если бы захотел. Я вцепился в мачту руками, ногами, хвостом и думал лишь об одном: что на рынке рабов было бы не так уж плохо. Клипер начал выравниваться, но тут очередной кит в металлическом наморднике выпрыгнул из воды и сверху врезался в палубу. Такого издевательства корабль не выдержал и развалился на две неровные половины. В одно мгновение повсюду оказалась вода. Кричали люди. Громыхали железные китовьи головы. Океан вокруг окрасился машинным маслом и кровью. Последним аккордом в окружающем хаосе прозвучал взрыв корабельного парового котла.
Задание: Невольники Архипелага — выполнено
Вы совершили побег. Поздравляем!
Опыт +100
Меня накрыло волной. В голове стучала мысль: «Пасть и выхлоп держим закрытыми. Если вода попадет, котел сразу потухнет. Главное, не отпускать мачту!» Спустя несколько томительных мгновений наш кусок мачты вытолкнуло на поверхность. Вынырнули. Соскальзывая и стараясь не упасть в черную воду, мы с Тушканом ухватили куски досок и начали грести прочь. Было совершенно непонятно, куда плыть и что делать. Кроме одного направления. Подальше отсюда. Найдите место хуже для автоматонов, чем посреди океана? То тут, то там выныривала жуткая, стальная, обросшая водорослями голова и заглатывала очередной плавающий ящик или незадачливого моряка.
Тут я уперся взглядом в мертвого кита. В голове со скрипом провернулись шестеренки, и у меня щелкнула мысль. Тот самый кит, с которого всё началось. По крайней мере он большой. И не тонет. Мы, если что, протянем на нем какое–то время. Глядишь, еще и ворвани в нем найдем. Добывается же она как–то из китов. С голоду не помрем.
— Тушкан! Слушай мою команду. Гребем во–о–он туда! Тушкан? Эй! Ты чего?
Мой питомец стоял неподвижно и смотрел под воду. Рот его раскрылся, то ли от страха, то ли от удивления. Я глянул вниз и последнее, что увидел, — это огромную открытую пасть, размером с деревенский дом. Медленно, как во сне, она поднималась из черных глубин, заполняя всё вокруг. Со всех сторон на нас хлынула вода. Я захлебнулся и начал булькать. Пасть левиафана захлопнулась над нашими головами, и мир погрузился во тьму.
Глава 19
Было темно. Со всех сторон меня сжимало мягкое и скользкое. Нас неумолимо пропихивало дальше. Вот что я тут повидал, но такого со мной еще ни разу не было. Мимо меня протащило обломок мачты, сильно стукнув по голове. Вода куда–то делась, и несмотря на то, что вокруг все было мокро, мой котел не потух и, как ни странно, я мог дышать, хоть и с трудом. Нас затягивало вглубь кита.
Спустя одну из самых неприятных в моей жизни минут, нас наконец отпустило, и мы шваркнулись на решетчатый пол. Если это желудок, тогда это был очень странный желудок. Здесь пахло гниением и водорослями. Мои светящиеся глаза осветили огромную клеть. Разбросанные обломки корабля, кучи мусора. Широкие металлические полосы решетки. Они врастали прямо в темно–красные бока кита. Одна из куч мусора зашевелилась и оттуда выбрался Тушкан. Вид он имел потрепанный и весь был облеплен слизью и водорослями. Было темно и душно. Я забрался на гору обломков корабля и осмотрелся. Дыра, откуда мы вывалились, была закрыта. Кто–то очень постарался, организовав в теле кита огромную клетку–ловушку. С одной стороны, то, что нас не хотят переваривать, обнадеживало. С другой стороны, нас оставляют в живых для какой–то другой цели. И я абсолютно уверен, что это нам не понравится.
Наша тюрьма качалась, повторяя движения чудовища. В принципе, это происходило медленно и особых неудобств не доставляло. Ну если только не оказаться случайно под кучей мусора, который переваливался то в одну, то в другую сторону. Побродив по клетке, я забрался на большой моток веревки, вцепился в него покрепче и задумался, что делать дальше. Тушкан, как существо действия, начал грызть решетку, пытаясь проделать нам путь наружу. Куда наружу? В океан? Или глубже в кита?
Темно, сыро и душно. Мне тут не нравится. Попробовать проковырять проход из кита, чтобы героически наглотаться воды и уйти на перерождение? Заставить кита нас выплюнуть? Написать Красным Котам, чтобы они поймали кита, вынули нас, а потом сдали в жандармерию? Мне казалось, что каждый последующий мой план был хуже предыдущего. Неожиданно Тушкан прекратил копаться, замер и уставился в темноту.
— Чего случилось? Кто там? — спросил я его.
Зубан не реагировал. Куда он там смотрит? Я прислушался. Вроде ничего. Какой–то шорох? Ну так это обломки переваливаются. Тушкан успокоился и принялся дальше грызть решетку. Как же тут душно.
Прекратим планирование и попробуем разобраться, какими картами мне играть. Вокруг отличная гора хлама. Наверняка что–то полезное найду. В любом случае, надо же чем–то время занять. Сколько мы еще тут сидеть будем? Нас даже не переваривают. А что если на неделю–другую? Может тут какой–нибудь секретный квест есть? Я стал перебирать всё, что попадалось мне на глаза. Мусор. Обломки. О, рубашка. Почти новая. Зачем она мне? Хм. Часы на цепочке. Написано что–то. Bre–gu–et. Брегует какой–то. Пойдет. Продам потом.
— Это моё… — послышался тихий застенчивый шепот.
Я резко обернулся. Хинтер балуется? Вроде нет. Тушкан опять замер и уставился во тьму. Кто там? Я пошел в ту сторону, куда смотрел мой зубан, шлепая по красному и скользкому телу кита. А может это призрак? Я аж остановился. Сидит тут какой–нибудь игрок. И вся его надежда, что кит кого–нибудь сожрет и только тогда получится освободиться?
— Мне нравятся твои глаза, — услышал я.
Как–то не очень похоже на призрака. Я оскалился и пытался понять, кто это говорит.
— Мне нравятся твои зубы. Отдашь их мне?
Я напряженно вглядывался вперед. Вдруг совсем рядом со мной с щелчком загорелись два маленьких, красных глаза.
— Блин! — выругался я и отпрыгнул.
Глаза двинулись ближе, и ко мне подошел крошечный, размером с кошку, автоматон. Он неуклюже шел на коротких задних ножках, нервно подергивая большими металлическими ушами. Он приблизился, взял меня за лапу, сжал в своих маленьких ручонках, уставился на меня безумными круглыми глазками и сказал:
