— Ну что, пойдемте к генератору. Наверняка мэрия у них поближе к печке.
Два моих «телохранителя» двинулись вперед по тротуару из вмороженных в землю досок. В те места куда они наступали, лед таял. Эти ровные, круглые следы тут же начинала заметать позёмка.
Сам город Темпы находился в чем-то похожем на жерло вулкана. Круглая дыра в горе, посреди которой поставили металлическую башню для обогрева и построили вокруг свои хибарки. Жители естественно заметили прибытие Рафаля. На нас издалека смотрела толпа людей закутанных в бесформенные тулупы и капюшоны отороченные мехом. У всех на покрасневших носах были надеты темные круглые очки. Ржавые не обращали на встречающих внимания и просто шли вперед. Комитет по встрече начал нервничать и в нашу сторону стали подниматься стволы ружей. Я решил немного разрядить обстановку.
— Приветствую, господа, — громко заявил я, — прекрасная погодка не находите?
Вперед вышел здоровенный небритый мужик в потертом сером тулупе.
— Кто такие? — пробасил он, презрительно скривив красную бандитскую рожу.
От выдыхаемого пара на его бороде и волосках в носу образовывались снежные шарики. Ну как такого не любить?
— Дело есть к вам от многоуважаемой Госпожи Кацентодд.
— А-а-а. От этой, — сразу поскучнел мужик. — К Старшему. Только он занят сейчас.
— Ничего страшного, он, наверняка, обрадуется когда нас увидит.
— Пойдемте провожу.
Мы прошли мимо местных, которые смотрели на нас внимательно и настороженно. Городок был небольшим. С боков узкую улочку зажимали покрытые инеем склады с углём и металлическими чушками. С каждым шагом приближаясь к центральной огненной башне я чувствал, что становиться теплее. Снег пропал, и от огромного генератора шли сначала осторожные, но потом всё более явственные волны тепла.
Мы проходили мимо бедных хибар, грубо сколоченных из кусков металла, досок, между которых напихали задубевшее тряпьё. Я с удовольствием почувствовал, что Девятка стала потихоньку отогреваться, а я могу идти прикладывая меньше усилий. Дома становились всё более добротными. Меньше щелей и более качественные стены. На самом деле странно. Ведь более теплые дома надо ставить подальше от печки, а вот развалюхи — наоборот поближе.
Мы зашли в выделяющееся трехэтажное металлическое здание с не очень «завлекающей» вывеской:
Бар «Снежная слепота»
Темное, сильно протопленное помещение. За столиками сидели мрачные посетители в серой, потертой одежде. Облезлые шубы и тулупы грязных оттенков лежали вповалку недалеко от входа. Пахло мокрой шерстью и спортзалом.
— Подождите тут минутку, я пойду Старшего предупрежу, — сказал нам сопровождающий и громко топая стал подниматься по массивной деревянной лестнице наверх.
Господа Ржавые замерли у прохода, а я пошел к барной стойке.
Спирта! — сказала у меня в голове Девятка и легонько стукнула по массивной столешнице. Прям внутрь лей.
Обойдешься. Маленькая еще.
— Табуретовки? — лениво спросил меня толстый бармен с длинной лохматой бородой.
— Что простите?
— Самогону? — перевел он. — Или поесть?
— А из чего самогон?
— Из опилок. Из чего еще? Надо же их куда-то девать. Или похлебки налить? У нас хорошая. С мясом и почти без опилок.
— Почти без опилок? — усмехнулся я.
— Ну, немного. Для густоты. Но всё равно меньше чем у придурков из «Тюленьих пирожков». Что это за название вообще? Как у идиотов с большой земли. Как там кстати у вас дела?
— На материке-то? Да как всегда. Войны, бандитизм и дворцовые перевороты.
Бармен грустно покивал и налил мне в рюмку мутной белой жидкости. Ну, ладно. Попробуем. Я залпом выпил содержимое рюмки. Блин! Ну и гадость.
— Мужчина, угостите мадемуазель выпить.
Ко мне рядом подсела девушка в корсете и широкой разноцветной юбке. Я повернулся, снял очки и посмотрел на молодое, симпатичное девичье личико с красным носом и болезненным румянцем на щеках. Мадемуазель слегка покачивалась.
— Ты уверена? — спросил я ее дав разглядеть себя получше.
— Ну-у-у, — немного пьяно заявила она и шмыгнула носом, — страшненький конечно, но вижу что человек хороший. Пару рюмок и вполне. Ну или три. Там-то, внизу, всё в порядке?
— Пойди выспись лучше. Видно же, что простыла.
— Да я и спала. Но скучно чего-то. Ну так как, пошли?
— Обойдусь, — улыбнулся я.
— Ну и дурак, — девушка потеряла ко мне интерес, встала и слегка пошатываясь пошла вглубь темного зала. — Сэнди! Сыграй что-нибудь! А то как в могиле…
Раздалась глухая ругань, потом что-то упало. Спустя некоторое время тихо заиграл аккордеон. Рядом со мной появился наш провожатый.
— Поднимайтесь наверх, Старший вас ждёт…
* * *
Первыми в комнату на втором этаже прошли Ржавые. Я аккуратно зашел за ними, держа руку на обрезе. Девятка вела себя спокойно, а Тушкан свернулся в капюшоне слегка подергивая лапами. Опять дрыхнет.
Небольшая комната слабо освещенная керосиновой лампой. Шкафы, стулья, огромная кровать в углу заваленная горой тряпья. За массивным деревянным столом сидел пузатый мужчина с тяжелым подбородком и недобрым взглядом.
— Вы старшина города Тэмпы, фон Штраусс? — проскрежетал один из роботов.
— Допустим, — мрачно пробасил мужчина. Я разглядывал его руки. Огромные лапищи. И пальцы как сардельки.
— Мы прибыли от Госпожи Кацентодд, — заскрипел один автоматон.
— Закрыть долг, — вторил другой.
— Вам необходимо вернуть…
— Сто шестьдесят четыре тысячи пятьсот две железные марки.
— Что?! — грозно забулькал мужик. Помолчал, а потом пнул кровать, что стояла рядом. — А ну-ка пойдите прогуляйтесь.
Сначала я подумал, что он говорит нам. Но оказалось, что в комнате были еще слушатели. Гора тряпок на кровати зашевелилась и оттуда выбрались две лохматые, бледные девицы. Они с обиженными личиками последовали к выходу, завернувшись в одеяла. Я проводил их взглядом. У той, что шла второй, на попе были прыщи.
— Куда вылупился? — грозно спросил меня хозяин комнаты, проследив за моим взглядом.
— Не будем ходить вокруг, — ответил я. — Мы забираем Генератор.
Лицо старшины города Тэмпы начало краснеть. Я заметил как его рука скользнула под стол.
— Спокойно, господин фон Штраусс, — сказал я, доставая обрез и направляя на него. — Никто не хочет неприятностей. Вы задолжали сто шестьдесят тысяч Госпоже Кацентодд, пришла пора возвращать долги.
— Сто шестьдесят четыре пятьсот две марки, — вставил один из роботов.
