Если змеиный клубок мне не соврал, вряд ли еще свидимся. Где же эти дурацкие Врата Вереска? Впереди кто-то шевелился. Раздавались противные высокие крики, и происходила какая-то возня. Я достал двустволку и шепотом сказал Шило: «Осторожнее». Тот наклонился и поднял булыжник. Было желание обойти эти вакханалию спереди, но я решил, что лучше не отходить с маршрута. Темно, поганый розовый туман, потеряемся, и всё.
Мимо нас прошмыгнуло небольшое странное существо похожее то ли на рака, то ли на змею. Этакая змея-сороконожка. За ней, неуклюже, шлепая кучей ног и щупалец, из тумана вывалилось создание размером с собаку. Остановилось как вкопанное, уставившись на нас кучей глаз. Противно каркнуло и рвануло назад. Ну, вроде, мелкое. Хотя и кричит громко. Всё не так уж и плохо.
— Пошли.
Несколько существ, похожих на порождение однозначно порочной связи осьминога и чайки, разоряли гнезда «змее-пауков». Многоногие существа пытались разбежаться и спрятаться, но «чайки» были непреклонны. Они переворачивали камни, противно орали и вцеплялись в мелких жертв своими щупальцами. Заметив нас, злодеи ощетинивались и пытались напугать нас хлопаньем крыльев, угрожающим шевелением щупалец и криками. Под самый конец одна из «чаек» посчитала, что мы уже совсем обнаглели, и кинулась на нас в атаку. После чего получила брошенным булыжником и, возмущенно вереща, отступила.
Когда гомон остался сзади, Шило меня спросил:
— Спион, а ты чего в бегах? Твои зэ победили? Империя, то сё. Чего это ты не загораес с мамзельками во дворце губера? Неузели и тебя кинули?
Я не ответил, и мы брели дальше. Как-то для меня неожиданно было видеть в Шило собеседника. Да и зачем мне это, собственно?
— Эй, ну я вопрос задал. Чёго молчис?
— А с чего ты решил, что я в бегах? — вздохнул я. Не отстанет же. — Может как раз сейчас задание империи выполняю?
— Не похозэ чего-то.
— Вот, раз не похоже, значит хорошо. Оно и должно быть не похоже.
— Бресыс, — с довольной физиономией заявил Шило.
— Даже если так, то правды не узнаешь.
Мы шли по красной траве в розовых сумерках. Алые пятна светящихся камней давали все меньше света. Спасал только светящийся глазастый кактус за спиной. Он всё так же висел за нами. Стабильно. Казалось, минут за пять до него дойдешь. Но мы шли от него уже, пожалуй, час.
— Хех, мне это одну историю напомнило, — снова начал говорить Шило. Похоже, молчать ему было просто невыносимо. — Был у нас скет в детдоме. Пацанёнок…
— Тихо! — шикнул я.
— Чего?
— Тихо! Ложись.
Мы упали среди камней и кроваво-красной травы. К нам кто-то приближался. Шило это тоже услышал и замолчал. Перестук копыт. Ближе и ближе. Через пару минут показались несколько больших силуэтов. На невысоких механических конях ехали черные всадники, каждый с кучей красных глаз. Они никуда не торопились, лошади брели спокойно, а всадники сидели расслабленно и о чем-то переговаривались на непонятном каркающем языке. Я заметил, что вместо рук у них были здоровенные клешни. Мы замерли, и я на всякий случай даже бросил дышать.
— На лам похозы… — прошептал Шило.
— Чего?
— На лам, говорю, коняски эти похозы. Я одну ламу в зоопарке видел. Злая была. Плевалась.
— Да тихо ты.
— Молчу-молчу.
Всадники ехали мимо нас, не обращая в нашу сторону ни капли внимания. Что лично меня совершенно устраивало. Мы дали им отъехать подальше, подождали минут пять, встали и отправились дальше. На Шило эта встреча не произвела никакого впечатления, он снова принялся болтать:
— Так вот. Пацан у нас был. Мелкий такой, сюпленький. Трепло зуткое. Ходил и всем трындел, сто он сын маркиза Кабресэ. Этот, как там его, бастард, короче. Мол, мамка с маркизом сасни крутила. А потом родами померла. Брехал, короче, знатно. Нафиг целому маркизу какая-то портниха.
Давит на меня этот Хтон. Темно, душно.
— Ну и короче. Лупили мы его манёха. В интернате насэм всё просто было. Либо ты кого лупис, либо кто-то нассыт на твою куртку. Но пацан не сдавался, всё время трындел, что он сынок, мол, маркиза. И вот однажды…
Я перепрыгивал с камня на камень. Один из них был светящийся. Абсолютно без задней мысли я сиганул на него левой ногой. Из камня, как в каком-то быстром танце, беззвучно выдвинулись несколько стеблей, которые, элегантно закрутившись, впились мне в ногу. Растение пробило мне конечность насквозь, во все стороны брызнула пагуба. С криком раненого бизона я завалился на спину. Шило замер рядом, ничего не понимая.
— …!..!.. …, …! — вырвалось у меня.
Я лежал на спине, а моя нога была жестко, как в капкане, зафиксирована в странном растении. Шило наконец сообразил, что происходит, и попытался освободить меня. Без особого результата.
— Спион, ножик есть какой или топор?
— Ну уж, нет, Шило. Помню, помню, как ты меня ножом в бок тыкал.
— Пфф! Это когда было-то. Тозе сказес. Ну и лезы тут тогда сам, — бандит сделал вид, что обиделся.
— Сейчас, спокойно. Дай отдышаться.
Шило внимательно осмотрел мою ногу.
— Карачун тебе, Спион. Вон и кровь черная. Гангрена же, — он посмотрел вдаль, по ходу нашего движения.
— Бросить меня хочешь, — усмехнулся я.
— Чего сразу бросить-то? Эта. За помосью сбегать.
— Ну да, ну да, — я слегка приподнялся и достал Вечноострое лезвие.
Оно отрезало ветви легко, как будто пластилин. Шило с интересом смотрел за процессом.
— Хоросый нозычек. Где взял?
Нога была свободна. С усилием я выдрал растение из икры. Пагуба тут же начала лечить ногу. И тут же застучал Голод. Ничего, нормально. Через пару минут я встал и оперся на ступню. Больно. И хромаю сильно. Жизнь хоть и восстановилась, но дебаф на ноге так и висит. И черных щупальцев на ноге стало побольше.
— Ну, чего смотрим? Пошли? Только на светящиеся камни не наступай. Похоже, они этого не любят.
Шило вздохнул, вытер пот, и мы пошли дальше. Но из-за моей хромоты двигаться мы стали раза в два медленнее. Бандит смотрел на меня, смотрел, а потом не выдержал.
— Ты это, Спион. Цепляйся мне за сэю. Да давай, облакативайся. Визу зэ, что еле идёс. Не дреёфь, не сопру я твой нозытек. Нельзя у своих тырить. Ну так вот. На чём я остановился? А, ну да. Пацанчик у нас был. Всё б ничего, но одназды мы насли его мертвым. С пятого этаза спрыгнул.
— Сам?
— Ну, мозет и сам. А мозет кто помог. Всем плевать было. Только у нас говорили, сто это маркиз Кобресэ прислал убийц, чтобы, значит, малец не трындел направо-налево. Маркизу-то плевать, сколько этих бастардов вокруг. Но трындеть об этом не стоило. Вот мы и молтяли потом.
