– Эбби! Не смей! Там слишком высоко!
Моторка кажется такой далекой, что слова сестры едва доходят до моего сознания. Отвесная скала зловеще выступает над океаном, но я смело делаю шаг вперед.
Ребята, должно быть, доплыли до лодки, потому что теперь до меня доносится целый хор голосов.
– Эбби, нельзя оттуда прыгать!
– Ты расшибешься!
– Спускайся!
Вопли не утихают, но их легко подавить. Для них этот прыжок не имеет такого значения, как для меня.
Закрыв глаза, я покачиваюсь на легком ветру. Несмотря на жарко палящее солнце, моя вспотевшая кожа покрывается мурашками.
Прежняя Эбби, та, которая не знала результатов своего теста, никогда бы не взобралась на этот уступ. Потому что ей было что терять. Моя нынешняя ипостась не собирается совершать самоубийство. Но если я все же прыгну и не выживу, не будет ли это означать, что я избежала судьбы гораздо худшей, чем та, что мне уготована?
Сгибаю колени, отвожу руки назад… и вскрикиваю, когда чья-то рука хватает меня за ногу.
– Кертис! – ахаю я. Он подтягивается – даже дыхание не сбилось! – и устраивается рядом со мной на узком выступе. Он единственный, кто способен так быстро взобраться по скале, чтобы «спасти» меня.
Мы смотрим друг на друга, как незнакомцы, говорящие на разных языках.
– Помочь тебе спуститься? – предлагает он. У него на лице появляется новое выражение – как будто он только сейчас узнал меня по-настоящему. Ну, вроде как кто-то ему сказал, что мы находимся в родстве, и он пытается отыскать схожие черты.
Я киваю в сторону океана, который напоминает гамак, приглашающий меня прыгнуть.
Не хочу отказываться от задуманного.
Я и так все время что-то оттягиваю, и ничего хорошего не получается.
В глазах Кертиса мелькает новое понимание.
– Тебе непременно нужно это сделать, Эбби?
Говорит он редко, но метко, никогда не упускает ни единой мелочи. Я киваю.
Он смотрит сначала на океан, потом оценивает уступ.
– Что ж, ладно. Однажды я и сам отсюда прыгал. Так как разбежаться здесь не получится, нужно постараться сигануть как можно дальше. Старайся держать тело вертикально. Вниз лететь долго.
Он отступает.
Набрав в легкие побольше воздуха, я прыгаю со скалы. Сердце, кажется, бьется у меня прямо в горле. Холодный воздух вихрем закручивается вокруг меня. Ощущение свободного падения настолько мощное, что мозг не успевает реагировать на происходящее. Как будто в прыжке участвует только мое тело, а разум остался на уступе.
Скорость падения столь велика, что океан немедленно поглощает меня, заставляет тело кувыркаться под водой, а я ничего не могу с этим поделать. Дезориентированная, я пытаюсь выплыть на поверхность. Мне требуется глоток воздуха. Но вместо него легкие заливает водой, и я давлюсь ею, кашляю и барахтаюсь в неспокойных волнах, бьющих меня в грудь. Пытаюсь позвать на помощь, но не хватает дыхания.
Я не хочу умирать.
Осознание этого наполняет меня дозой адреналина – но и паники тоже. Я не могу умереть вот так!
Необъяснимый прилив энергии вытаскивает меня на поверхность.
Ну, по крайней мере, так кажется моему лишенному кислорода мозгу. Брук вдруг обзавелась способностями супергероя и умудрилась втянуть меня в лодку. Она промокла насквозь, Люси плачет, а Бен дышит так, будто только что бежал марафон.
Лежа на спине, я хватаю ртом воздух, и тут на меня нападает кашель. Стоит мне сесть, и изо рта начинает литься вода. Я подтаскиваю ноги к груди и обхватываю их руками. Все лето я скрывала свой диагноз, чтобы не превратиться в девчонку, которую все жалеют. То, что случилось сейчас, в десять раз хуже. Я опускаю глаза, слишком изнуренная, чтобы видеть сочетание боли и шока на лицах ребят.
– Извините, – бормочу я.
– Что за чертовщину ты устроила? – Голос Бена дрожит от плохо сдерживаемого гнева.
– Ты не должна так поступать, Эбби! – истерически выкрикивает Брук. – Знаю, что не имею права ничего рассказывать, но как же иначе? Неужели все уже настолько плохо, что, по-твоему, лучше спрыгнуть со скалы, чем…
Чем жить с болезнью Гентингтона. Я сверлю ее взглядом, мысленно заклиная не произносить больше ни слова.
– Чем то, с чем имеет дело папа? – находчиво выкручивается она.
Бен прожигает меня глазами. Ложь, которую я рассказала ему об отце, снова всплывает у меня в голове: «Я вообще ничего о нем не знаю».
Бен поворачивается к Кертису с таким видом, словно у него по венам течет не кровь, а лед.
– Нужно выбираться отсюда.
Кертис заводит двигатель, и мы отплываем в полнейшем молчании.
Глава 27
На протяжении всего пути к дому Синтии Брук не произносит ни слова.
– Девочки мои! – тепло приветствует нас тетя, вытирая руки кухонным полотенцем. – Не ожидала, что вы так скоро вернетесь… – При виде нас она умолкает. Должно быть, видок у нас тот еще, как после военных действий. Она спешит к нам через гостиную. – Что произошло? Все живы-здоровы?
Брук тут же бросается в наступление. Она поворачивается ко мне, в ее глазах сверкает досада.
– Ответь мне, Эбби, – устало говорит она, – ты и правда пыталась свести счеты с жизнью? Чему я только что стала свидетельницей?
– Нет! – я решительно мотаю головой. – Клянусь, это не так.
– Пусть ты меня возненавидишь, но если ты опасна сама для себя, я позвоню доктору Голду и попрошу оказать тебе психиатрическую помощь. Ты должна помочь мне, Эбби. Дело не шуточное.
– Ничего подобного я не делала, Брук. Кертис раньше прыгал с этого утеса. И вообще, так многие делают. – Я смотрю на Синтию. – Блу-Кэвен-пойнт.
– Опасно, да, но не смертельно, – выносит вердикт тетя. Я придвигаюсь к ней поближе. Она – мой главный свидетель.
– Зачем тебе вообще это понадобилось? – не унимается Брук, распаляясь все сильнее. – Чем ты думала?
Ну и как ей объяснить?
– Э-э-э, я имею в виду, это похоже… Мне прежде никогда не хотелось заняться скайдайвингом, потому что этот вид спорта всегда представлялся мне экстремальным, слишком пугающим. Но теперь… Я, кажется, изменила точку зрения.
Брук честно пытается уразуметь мои лишенные логики слова, и я почти слышу, как скрипят шестеренки у нее в мозгах.
– Позвольте вмешаться, – говорит Синтия, и мы с Брук одновременно бормочем слова одобрения. Одному богу известно, куда нас может завести этот разговор. Если сестра предложит программу по борьбе с зависимостью, то я уеду. Снова сбегу. – Смею заметить, что иногда подобный диагноз заставляет человека изо всех сил схватить жизнь за яйца.
