Снюсь… снюсь… Тварь из портала! Другой мир, Лерой, Фаня, суслики, бунгало, янтарь — замелькало в памяти параллельно складывающимся пазлом.
— Я ведь сейчас сплю, да? А вы — просто мой кошмар?
Лора огляделась. Ничего вокруг не напоминало сон. Всё окружающее было предметным до мелочей, физические ощущения тоже были явными.
Мужчина ничего не ответил. Его тело вдруг стало покрываться клочьями чёрного тумана, а на голове засверкали три рубиновых глаза. Подул ветер, который постепенно усиливался, и впереди словно бы открылась дверь в сплошную черноту. Лору стало неотвратимо затягивать туда. Пришло понимание — если затянет, ей уже никогда не выбраться из кошмара. Это — безумие в непрекращающемся ужасе и смерть. Изо всех сил Лора сопротивлялась ветру, она пыталась уйти в бок, надеясь вырваться из этого потока воздуха. Но дверь неумолимо приближалась и тьма уже почти заслонила собой всё. Лора отчаянно закричала.
— Выыылей вооодууу, — послышалось вдруг позади неё.
На Лору обрушился водопад, она захлебнулась, попыталась вздохнуть, и… проснулась.
Она лежала в мокрой постели на чердаке бунгало, а над ней стояли Лерой и поблёскивающий зелёными глазами Феофан с пустым ведром.
— Ты как? — спросил Лерой.
Лора заплакала от облегчения после пережитого ужаса.
— Этот кошмар больше не вернётся? — с надеждой спросила она.
— Такой чёткий как действительность, навеянный эманациями снюся — не должен. Надеюсь, мы разбудили тебя не раньше, чем он "прошёл" через тебя весь.
— А ты? — спросила Лора, — Ты уже пережил свой кошмар?
— Нет, я ещё не ложился.
— Спасибо, — поняла Лора, — ты ждал, чтобы помочь мне.
Лерой пожал плечами:
— Домовому пришлось бы трудно одновременно с нами обоими.
— Фаня, и тебе спасибо!
— Волшба же и вьсяка сила бодрая бяше в них, — проворчал тот.
— Тебе нужна моя помощь? — спросила Лора охотника.
— Нет, я уже не раз проходил через это. Если буду кричать, не обращай внимания. Домовой справится.
Лерой ушёл к себе, а Лора, повесив на подоконнике свой мокрый от воды матрас с подушкой, вышла на берег океана. Она уже знала, что это именно океан, и что здесь, на мели возле берега, опасные животные в воде не водятся. Лора разделась до белья и проделала несколько гимнастических упражнений на растяжку, а потом вошла в воду. Там она повернулась и легла на спину, глядя в огромное звёздное небо. После пережитого стресса не хотелось ни о чём думать, только лежать в тёплой ласковой воде и набираться спокойствием от окружающей её красоты мира.
Рано утром хмурый Лерой сказал ей, что он должен поехать в Синистру к своим родным, и спросил, не нужно ли ей что-то, что он мог бы купить. Лора попросила то, что могло бы ей помочь научиться азам магии земли, если уж она обладает такими способностями, ну и вообще, хотелось бы понять, что даёт такая магия. А кроме того Лора виновато указала на свои босоножки, которые вообще-то не были предназначены для лазанья по камням и уже имели довольно потёртый вид.
Когда Лерой уехал, Лора позавтракала, пообщалась немного с Фаней, который тоже был сегодня как-то особенно не в духе и одарил её очередной почти непонятной фразой:
— Не кии же из млада, словеса блудива не честяща.
— Ладно, тогда пойду отсюда, — обиделась Лора.
После этого она покормила в хлеву детёныша мириапода, который, как говорил Лерой, уже может нести одного седока без поклажи, и пошла к высокому холму, стоявшему на побережье по левому краю долины. Забравшись на холм по скальным выступам и скудной земле с редкой травой, Лора огляделась. Холм, на котором она стояла, имел почти правильную конусную форму. У его подножия с обратной стороны долины протекала мелкая речушка, впадающая в океан. В голове у Лоры начал смутно оформляться некий план, имеющий отношение к ландшафтному дизайну. Только нужно бы узнать, с какой высоты изначально течёт эта речка.
Лора спустилась с холма и пошла вверх по течению. Заблудиться она не боялась — само побережье океана и высокий холм, с которого она спустилась, были прекрасными ориентирами. Попетляв вдоль речки между холмами, усеивающими местность, Лора вышла к подножию высокого горного плато, с вершины которого неширокой полоской струилась лента водопада, внизу которого было небольшое озерцо, расходящееся в стороны несколькими ручьями.
Пора было возвращаться, и Лора решила проделать обратный путь по дороге, которая, как она уже знала, соединяла две страны и пересекала долину Гофер. Пару раз ей попадались едущие по дороге люди. Они сидели по два-три человека на каждом мириаподе, и с любопытством глядя на идущую по обочине дороги Лору, приветственно кивали ей. Видимо, их весьма озадачила идущая пешком девушка без какой-либо поклажи, только с кинжалом в чехле на широком ремне поверх рубашки.
Через некоторое время Лора наткнулась на место, где, очевидно, была стоянка для путников. Тут имелись следы кострища и гладкие камни, сложенные так, чтобы было удобно на них сидеть.
За обедом Лора спросила домового:
— Я заметила, тут в доме нет печки, камина или чего-то похожего. Скажи, тут что, зимы не бывает?
Домовой отрицательно качнул головой и как-то тоскливо вздохнул. "Наверное, он хотел бы видеть печку", подумалось Лоре.
— А ты вообще знаешь, что такое зима? — полюбопытствовала она, — Такая, со снегом и морозом…
— Абы дие по обычаю древнему не переставала память — славниим от славниих подавати, — ответил тот, складывая освободившуюся посуду в таз с водой.
Лора знала, что предлагать домовому помощь в работе не нужно, если не собираешься огорчить его. А ещё в первые дни пребывания в этом мире она стеснялась отдавать домовому в стирку свои вещи, особенно нижнее бельё. Но Лерой ей объяснил:
— Домовой — это не человек. Это полуразумное существо другого вида, со своими представлениями, сильно отличающимися от наших. Относиться к нему как человеку — это ошибка. Домовые не считают людей за существ одного с ними вида, сами они одежды не носят, и им всё равно, что очищать от загрязнений — человеческие тарелки, подштанники или коврик от входной двери. Говоря по-научному, у людей с домовыми симбиоз — люди предоставляют им жильё, питание и защиту, а домовые хранят порядок, чистоту в доме и выполняют другую домашнюю работу. И если человек начинает делать эту работу сам, домовой чувствует себя отвергнутым, может затосковать и даже заболеть.
Но всё же Лора начала испытывать неловкость из-за своего иждивенчества. Ведь это не она, а Лерой предоставляет Феофану жильё и питание, а она лишь навесила на домового обязанности по уходу за собой, а на его хозяина — остальные хлопоты и обеспечение её всем необходимым. С этой точки зрения, она даже не достойна составлять "симбиоз" с домовым. "Значит, я должна тоже делать что-то полезное, хотя бы для тех, кто рядом, а в идеале и для других", решила она.
