ГЛАВА 1
Здравствуйте. Я — Тася. А вы? Хоть вы сейчас и промолчали, будем считать, что мы познакомились. Потому что совсем незнакомому существу не рассказывают такое. А вот такое! Удивительное, но абсолютно правдивое.
Началось всё с монетки. Она лежала прямо на тротуаре, и вовсе не отсвечивала на ярком солнце, хотя могла бы. Просто день был пасмурный, да и по монетке, очевидно, неоднократно прошлись грязными ногами. Но Кореш её заметил. Он сразу так и сказал мне:
— Эт, слышь, Шушпанчик, тут деньги лежат.
Конечно, у Кореша на самом деле есть не особенно примечательное имя — Алексей, да и я, как говорила в самом начале, Тася, а никакой не шушпанчик, но так уж исторически сложилось, что эти прозвища отражают наши с ним отношения. Он мне не друг, не любовник и не приятель, если учитывать связь этого слова со словом "приятен". Просто иногда он вдруг возникает возле меня, перезнакомится с моим окружением, расскажет всем кучу дурацких анекдотов, если будет возможность — споёт под гитару не менее дурацкие песни собственного сочинения, и снова пропадёт надолго. С чьей-то лёгкой руки его сначала стали называть "Таськин кореш", мне понравилось, и он стал просто Корешем. Меня же он называет прозвищем, образованным от моей девичьей фамилии Шушпанова, подчёркивая, таким образом, невыразимую древность нашего знакомства. Потому что ту фамилию я давно сменила. Два раза. После первого развода зачем-то вернула себе девичью фамилию, опять переделала все документы, и в аккурат к получению последней бюрократической цидульки получила предложение нового замужества… Поэтому после второго развода я дальновидно девичью фамилию возвращать не стала. И так заморачиваться с документами придётся, как опять замуж выйду. В то время, о котором я рассказываю, я как раз находилась в поисках нового мужчины, который бы поделился со мной своей фамилией и бюджетом.
На слова "тут деньги лежат" я среагировала, остановившись как вкопанная и проследив за взглядом Кореша. Не знаю, на что я тогда надеялась, но была сильно разочарована — этой монетки не хватило бы даже на проезд в автобусе. А Кореш уже нагибался, чтобы поднять её, бормоча:
— Не пропадать же добру. Десять рублей на дороге не валяются!
Я даже не успела возразить, что они, в данном случае, как раз, на дороге и валяются. Потому что Кореш громко охнул и застыл, нагнувшись, не доставая до монетки вытянутой рукой каких-нибудь десять сантиметров.
— Шушпанчик, беда! — сдавленно просипел Кореш, — Мне в спину вступило.
Я огляделась. Мимо шли люди, и некоторые с любопытством смотрели на Кореша, который стоял, нагнувшись, и вытянутой рукой показывал всем на лежащую монету. Одна сердобольная старушка хотела помочь, поднять денежку, но Кореш шикнул на неё, чтобы охочие до чужого добра хитромордые старушенции шли себе, куда шли.
— Ты выпрямиться можешь? — спросила я Кореша.
Он дёрнулся, скривился и отрицательно покачал головой.
— А идти?
— Могу вроде бы. Подними мою монетку только.
Шёпотом неприлично ругнувшись, я присела и подняла монету, которую тут же бросила в карман своего плащика. И мы пошли с Корешем дальше, причём я старательно делала вид, что иду сама по себе, а вовсе не с этим вот чудилой, который семенит рядом на полусогнутых, словно готовится протаранить головой какого-нибудь зазевавшегося встречного.
А потом я увидела в витрине обувного магазина ярко-жёлтый круг из натянутой плёнки, в середине которого алели буквы и цифры:
"— 50 % на всё!!!"
Во мне забурлил знакомый азарт.
— Всё, Кореш, мне — туда! — объявила я.
— Ладно. Гони монету.
В первую секунду я даже не поняла, о чём речь — мысленно уже бродила среди полок с выставленным товаром. Но потом вспомнила причину Корешевой скрюченности, достала из кармана монету и отдала ему.
— Шушпанчик, стой! — крикнул Кореш, когда я уже взяла низкий старт, — Ты что мне подсунула, а? Это не деньги, а жетон какой-то. Ты мне десять рублей отдай, да и иди тогда.
Я уже говорила, что Кореш мне — не приятель?
— Я тебе отдала то, что подняла с дороги! У меня в кармане больше и нет ничего!
С этими словами я полезла в карман и зачерпнула оттуда своё "ничего", а потом достала, чтобы показать Корешу. На ладони у меня лежали: салфетка в упаковке сетевого бистро, бумажка от мозольного пластыря, сушёная красная икринка (это-то откуда?!), билет на автобус, кассовый чек (замусоленный и нечитаемый), две монетки по пять рублей и какие-то ниточки. Я лишь понадеялась, что эти ниточки — не от шва, на котором держался карман, и мне не грозит осыпание деталей одежды и её содержимого прямо на ходу, как, наверное, случилось с бывшим обладателем найденной нами монетки.
Кореш начал канючить, что его монетку я, наверное, сунула в другой карман или в сумку, и раз так тороплюсь, то могу отдать ему эти две монеты по пять рублей, а свой жетон забрать назад.
Я отдала ему собственные денежки и собрала всю волю в кулак, чтобы удержаться не задать ему на прощанье пенделя в ту часть тела, которая была мне видна из-под бордовой курточки в результате его согнутости. Да пожалела болезного. Добрая я.
В магазине тоже порадоваться было нечему — товар перед пятидесятипроцентной скидкой был явно предварительно подвергнут пятидесятипроцентной наценке. Обычное дело, увы. Я с укоризной посмотрела в глаза продавщице, надеясь на появление в них отражения хотя бы половины процента стыда, не дождалась и вышла из магазина. Уж в ценах-то на одежду и обувь я разбираюсь.
Дома я приготовила чай, разогрела в микроволновке большой круассан с шоколадной начинкой и заела огорчение.
Теперь внимание, сейчас буду говорить ясно, понятно и доходчиво, как стать счастливым и не быть несчастным. Об этом уже многие догадались, но говорят либо слишком длинно, а потому непонятно, либо слишком коротко, а потому неубедительно. Либо помалкивают, из вредности или из опасения чёрной зависти.
Несчастный человек всегда несчастен оттого, что у него чего-то нет. И особенно он несчастен, когда это что-то у него было, а потом не стало. Но правда в том, что у каждого человека всегда чего-нибудь нет. И если он фиксирует своё самоощущение на этом факте — всё, одним несчастным человеком на земле больше. И наоборот, если осознать, что у тебя есть то, отсутствие чего делает несчастным твоего ближнего — ты вполне можешь быть счастлив. Если захочешь, конечно. Потому что многим людям на самом деле нравится быть несчастными, так они причисляют себя к большой общности других несчастных и это их странным образом подбадривает. Ведь счастливый человек, не скрывающий своего счастья, зачастую в понимании такого несчастного большинства — сволочь, отщепенец и зазнайка. Примеры приведёте сами, если я начну, получится слишком длинно и тогда — смотри предыдущий абзац.
