— Но мы же ещё не женаты, — напомнила я.
Ругаться с ним не хотелось. Я тысячу раз ругалась с Зуевым, когда так же, забыв обо всём, грезила и погружалась в своё хобби, которое Зуев называл моим психическим сдвигом. И когда я ругалась с ним, я всегда чувствовала себя правой. А вот сейчас почему-то, хоть меня никто не ругал, я чувствовала себя неправой.
— Пойдём на кухню, поговорим ещё? — предложила я Клиффорду.
— А разве ты уже выполнила всю свою работу? — спросил он, направляясь за мной.
— Да, выполнила. Только это была не основная моя работа, а так, подработка. Впрочем, моя основная работа тоже не занимает у меня много времени.
— Расскажи, — попросил он.
И я рассказала. О том, как зачем-то после школы выучилась в педагогическом колледже и приобрела специальность, с которой у нас оказалась взаимная неприязнь — ни я не была настроена работать с детьми, ни мне не попадалось приемлемых вакансий. И тогда Маринка Климова, уже работавшая маникюршей, узнала от своей клиентки, что в большой мебельный магазин, недавно открытый неподалёку от нашего дома, требуется расправщик подушек. Такая вот редкая профессия — расправлять подушки выставленных на продажу спальных гарнитуров. Работа, что называется, "не бей лежачего". С утра разложил подушки ровно, или, наоборот, раскидал их по постели в художественном беспорядке — и свободен весь день. Начальство моего непрерывного присутствия на рабочем месте не требовало. Впрочем, если что, меня среди дня всегда могли вызвать на работу по телефону. Поправить неправильно лежащие подушки. Зарплата, конечно, была маленькая, но я дорожила свободным временем, которое могла посвятить встрече с покупателями моего товара и собственному шопингу. А по вечерам подрабатывала через Интернет копирайтером.
— Теперь твоя очередь рассказывать, — сказала я, — Чем ты занимаешься и зарабатываешь на жизнь?
— Вряд ли ты поймёшь, у вас исследования в этом направлении ещё в зачаточном состоянии, — ответил Клиффорд.
— Ты говори, говори, там видно будет — пойму или нет.
— Тебе говорит что-нибудь термин "торсионные поля"?
Я задумалась.
— Ассоциаций несколько. Научная фантастика, машина времени, двигатель межзвёздного корабля.
— Хм. Неожиданно много, — удивился инопланетянин, — Так вот, наша семья занимается только аспектом взаимодействия с информационным полем Вселенной, которое и является по существу торсионным полем, а точнее, его хм… "окраской". То есть информация всеобъемлюще хранится в торсионном поле Вселенной.
— Значит, голосовой ассистент…
— Да, Вася в значительной степени разрабатывался членами рода Айнэнэнай.
Всё-таки я мысленно содрогнулась при упоминании этой, как выясняется, славной фамилии.
— То, что вы как-то умеете перемещаться сквозь пространство…
— Да, это тоже основано на свойствах торсионного поля, но этим наша семья не занимается.
— А время?
— Информация, которая хранится в торсионном поле, не имеет прошлого времени. Оно всегда настоящее. Там можно обнаружить любой след, отпечаток любого события прошлого точно так же, как того, что происходит сейчас. Но этим мы занимаемся лишь отчасти.
— Ну вот, а ты говорил, что я не пойму.
— А разве ты всё поняла, что я сказал? — улыбнулся Клиффорд.
— Во всяком случае, составила общее впечатление, — пожала я плечами, — а ещё я поняла, что ты, по идее, не должен настолько нуждаться финансово, чтобы продавать себя через брачную фирму любой незнакомой женщине.
— Не любой, — загадочно сверкнул глазами Клиффорд.
— Таак, — упёрла я ладони в стол и похлопала по его поверхности пальцами, — вот с этого места — поподробнее!
— Ну я же говорил тебе, что у фирмы по продаже мужей и жён есть специальный допуск к инфополю. В том числе к созданной людьми аналитической системе его содержимого. Я, скажем так, знал, что оптимальным для меня является стать мужем некоей особы с планеты Земля. Но эта особа не продаётся у нас в фирме, потому что эта планета не входит в сообщество развитых миров. А значит, это она должна меня купить…
— Стоп! — сказала я, зажмурилась и стала быстро анализировать то, что я сейчас узнала.
— Это была твоя монетка в десять космокредитов, — уверенно сказала я.
— Моя, — признался этот комбинатор.
— А если бы её подобрал Кореш?
— Она бы так или иначе попала к тебе, — пожал плечами Клиффорд, — И не смотри так на меня, это не я защемил его поясничный нерв.
— А кто? — холодно спросила я.
— Никто. Объективно цепь событий должна была привести монету к тебе, а тебя — к покупке мужа. Меня. Но я наблюдал за этими событиями, мне было просто интересно.
— А потом ты притворился, что я тебя не устраиваю по интеллекту и психике…
— Я не притворялся, я действительно усомнился.
— Ладно, сделаю вид, что поверила. Но потом ты сделал вид, что обрадовался моему желанию не выходить за тебя. Или скажешь, и тут твоя радость была искренней?
— Вот до всего тебе нужно докопаться, — улыбнулся Криффорд, — Нет, тогда я не радовался, а просто веселился. Я уже понял, что ты — моя будущая жена, и немного тебе подыгрывал, чтобы события казались естественными.
— Ты, морда Айнэнэнайская! Ты мне не подыгрывал, ты меня разыгрывал! Втёмную!
— Хватит цепляться к моей фамилии! Эта фамилия известна почти всем в сообществе развитых миров обитаемой Вселенной, и никто над ней не смеётся!
— Расскажи об этом своей бабушке!
— Моя Айнэнэнайская бабушка и так это знает!
— Тогда моей!
— И расскажу!
— Ага, моя Шушпанчиковая бабушка так и врубится сразу в тему развитых миров обитаемой Вселенной и её торсионного поля!
— Ты сама напросилась!
— Я?! Ах ты гад, прицепился к слову!
Тут в прихожей раздался звонок, в дверь — требовательный стук.
— Тася! Открывайте немедленно, или я полицию вызову!
Я ошарашенно посмотрела на Клиффорда и сказала:
— Ой… муж пришёл…
ГЛАВА 5
Дверь я открыла с радостной улыбкой, адресованной Зуеву, и полностью игнорируя его небольшую свиту — бабу Дусю, её падавана с третьего этажа Ивановну и незнакомую светловолосую женщину интеллигентного вида в круглых очках, сидящих на пухлых щёчках.
— Костя! Как хорошо, что ты сам пришёл, я уже собиралась тебе звонить, — выбила я у всех заготовленные речи и распахнула дверь, — Заходи скорей.
"Скорей" зашёл Зуев и пристроившаяся за ним женщина в очках, с выражением лица, символизирующим готовность к бескомпромиссной борьбе за правое дело. Бабе Дусе пришлось резко сдать назад к Ивановне, чтобы её не прихлопнуло закрывающейся перед ней дверью. Я проводила гостей в комнату и предложила им сесть на диван.
