– Пойдешь с нами пострелять? – спросил Григорий водителя.
– Нет, – ответил Ринат, привычно снимая с ружей чехлы.– Не люблю я дикую птицу. Рыбой она пахнет. Лучше в машине подремлю.
– Как хочешь.
Собрались быстро. Сергей Сергеевич раздал четкие указания, куда какая группа идет, велел далеко не разбредаться и быть внимательными. Чем-то его инструктаж напоминал свод правил для вышедшей на природу школоты, но учитывая подвыпившую компанию доблестной полиции, напомнить о безопасности было не лишним.
Антон все это время наблюдал за Ожиговым – время от времени он хватал жену, прижимал к себе и без стеснения целовал, обозначивая свой статус. Что ж, в естественной среде полковник выглядел иначе, чем в форме. Антон сказал бы – опаснее. Елена перед ним, суровым медведем, смотрелась хрупкой тростинкой. А этот бугай Бродский то и дело подхватывал ее, чмокал в макушку и отпускал. Такое панибратство удивляло. Очень хотелось отобрать у любвеобильной компании своего секретаря, но желание казалось несбыточным.
Сергей Сергеевич дал старт, и компания из одиннадцати человек выдвинулась к берегам озера Чуванино на отстрел дикого гуся и утки.
Путь оказался не близкий, охотники разбрелись, тихо переговариваясь. Весеннее солнце мягко пробивалось сквозь лесной покров – исчезало под могучими лапами старых елей и снова врывалось в унылую лесную глушь через ветви осин и берез. Пахло прелой листвой и зарождающейся жизнью – сладко, с тонкой ноткой горечи.
В мужской компании четыре женщины, одетые в простые куртки и джинсы, казались лишним элементом. Григорий тихонько спросил егеря, зачем менты притащили своих баб, оказалось, один из них женился, и молодая жена затребовала посмотреть охоту. Одна, естественно, не поехала, пришлось набрать бабский коллектив.
А вот Ожигов свою жену частенько брал с собой, но в лес почти не таскал. Она ждала их у избушки, накрывала на стол. И лучше бы сегодня там и осталась, потому как голосок у супруги полковника оглушающий. Однажды Аленка увидела в лесу мышь – ору было на все угодье.
Какое-то время Григорий наблюдал, как Елена и Бродский лазают по вялым кустам, а Бродский даже залез на сосну.
– Что они делают? – Григорий подошел к Илье, задумчиво бредущему по тропинке.
Илья словно очнулся, проследил за взглядом Григория, крикнул:
– Эй, Дим, вы там что делаете?
– Как что? – пробасил Бродский. – Для твоей мало́й на поделки ветки и шишки собираем.
Илья кивнул и снова углубился в свои мысли.
– Интересные у них отношения, – Григорий все же решил продолжить разговор, любопытно было узнать, почему Илья не ревнует жену к этому мужику.
– Нормальные отношения, – задумчиво ответил Илья. – Аленка для Бродского как живой талисман. Она его, в прямом смысле, с того света вытащила.
– Не ревнуешь? – не удержался от вопроса Григорий.
– К Бродскому? – Илья посмотрел на него пристально, недобро. – К брату по оружию, который ради меня под пули бросался? А ты зачем интересуешься?
Григорий выдержал изучающий взгляд полковника, ответил честно:
– Просто интересно. Ко мне же ты приревновал.
Илья хмыкнул.
– Не сравнивай члена семьи с таким, как ты. Да, было дело. Но своей жене я доверяю. А ты лучше не лезь в мою семью.
Григорий не ответил, давая Илье понять, что остался при своем мнении и своих желаниях. Полковнику это явно не понравилось, но виду особо не подал, даже пошел с Григорием рядом. Нормальное поведение – врага лучше держать близко и знать как можно лучше.
Елена уселась на бревно, расстегнула курточку, выдохнула устало. Остальные женщины еще держались, но видно было, что каждая уже пожалела о своем решении – идти было нелегко. В гору через поваленные деревья и вездесущие ветки.
– Идите без меня, – взмолилась Елена, – сдаюсь!
– Да ладно ты, – Илья подошел, встал напротив, – тут немного осталось. Ален, смотри на меня.
– А? – она подняла на него усталый взгляд.
– Просто смотри на меня. Только на меня.
Григорий поначалу не понял, что задумал Ожигов, но увидел мышь, копошащуюся в маленьком дупле на уровне головы Елены, приготовился к самому худшему.
– Илюх, – она тяжело вздохнула, – ты чего? Надышался кислородом? Приход словил? Иль соскучился?
И повернула голову на шуршащий звук.
Егерь был прав.
Визгу такого уровня децибел Григорий не слышал ни разу. Елена вскочила – бледная, дрожащая, кинулась куда-то, но Илья поймал ее и прижал к себе.
– Убежала уже, убежала… Страшная жуткая мышь. Успокойся.
А Елену трясло. Она тихо выла, уткнувшись в куртку мужа и дрожала.
– Ну, хватит…
– Елена Васильевна, – выступил Антон. Смотреть на нее в таком состоянии было невыносимо. Он слишком хорошо знал о такой болезни, как мусофобия – боязнь мышей. Ей страдала мама. – Пойдемте обратно? Я вас отведу. И остальные дамы, наверное, тоже устали?
Ожигов посмотрел на него так, словно хотел убить взглядом.
– Пойдем, – Елена метнулась к Антону, схватила его за руку, он сжал ее дрожащую ладонь. – Илюх, прости, – она суетливо вытерла слезы, – я устала. Я домой хочу!
Илья застыл. Злой, напряженный. Антон было подумал, что он сейчас подойдет и ударит его.
– Отпусти, – вступился Бродский. – Посмотри на нее – сейчас в обморок грохнется. Не реви, Аленка, я эту мышку найду и поругаю, чтобы больше тебя не пугала. Сами доберетесь?
– Конечно, – ответил Антон, мысленно расслабляясь. – Дамы, прошу за мной.
Через полчаса он понял, что заблудился.
Глава 16
– Так, спокойно, – Антон покрутился, пытаясь найти ориентир. – Дамы, не переживайте…
Дамы – пятидесятилетняя Лидия Петровна, сорокалетняя Марина и двадцатилетняя Лерочка переглянулись между собой и, подбоченясь, уставились на Антона.
– Ладно, девчонки, – пришла ему на выручку Елена, – щас найдемся. Не переживайте, я включаю «Сусанина»!
– Это что еще за навигатор? – Лера едва сдерживалась, чтобы не начать орать на бестолкового провожатого. – И где он раньше был?
– Вот тут, – Елена постучала пальцем по лбу. – У меня природный ориентир. Встроенная карта местности. Идите за мной!
– Выбора нет, – вздохнула Лидия Петровна. – Связи здесь тоже нет, придется самим выбираться. Только не заведи нас в глушь. У меня на завтра маникюр.
– Вообще не переживайте!
– Антон, отпусти…
Антон с трудом удерживался на краю пологого склона глубокого оврага, пытаясь подтянуть к себе упавшую с него Елену.
