Ближе всего из этой группы Троцкий сошёлся с Луначарским. Тот проживал в Швейцарии и поддерживал связи с самыми разнообразными кругами российской социалистической эмиграции. В 1916 г. Троцкий использовал Луначарского как посредника при переговорах с газетой «День», где Троцкий сотрудничал во время Балканской войны и куда он пытался снова устроиться. «Теперь напрашиваться к ним считаю совершенно неудобным, — писал Троцкий. — Но если бы Вы в осторожной и тактичной форме, т.е. от себя лично, намекнули им, что есть, дескать, в Париже почтенный литератор, который мог бы быть им полезен, и что, если они согласны, Вы-де берёте на себя задачу запросить меня — за такую Вашу инициативу я был бы Вам только благодарен и даже могу гарантировать комиссию в размере бутылки красного вина при ближайшей встрече»
[885].
Троцкий сблизился также с меньшевиком-интернационалистом Владимиром Александровичем Овсеенко, который выступал под фамилией Антонов-Овсеенко
[886]. Этот человек несколько странной внешности, с вечно перекошенным пенсне, щуплый и слабый на вид, имел богатый послужной список бунтаря. Окончив кадетский корпус и Владимирское пехотное училище, он использовал военные знания для организации солдатских выступлений, наиболее значительным из которых был бунт в Севастополе в 1905 г., за что был приговорён к смертной казни, заменённой каторгой, бежал из заключения и эмигрировал во Францию. Троцкий и Антонов-Овсеенко установили контакт с группой французских интернационалистов, работавших в профсоюзах, — Пьером Монаттом
[887], Альфредом Росмером
[888], учителем Фернаном Лорио, поэтом Марселем Мартине. Вся эта группа составляла тот круг близких людей, который особенно хорошо запомнился Седовой
[889].
Довольно активно в газете участвовала Анжелика Балабанова
[890], с которой у Троцкого установились если не дружеские, то, по крайней мере, приятельские отношения, тем более что Анжелика была очаровательной женщиной, умевшей, как и Троцкий, сочетать активнейшую политическую деятельность со столь же активными жизненными радостями. Анжелика обратила внимание на Троцкого ещё на V партийном съезде 1907 г. и с того времени считала его одним из «титанов социал-демократии революционной России»
[891].
Возможность высказывать своё мнение без оглядки на позицию издателей (с учётом требований французской военной цензуры) Троцкий теперь получил. Уже в ноябре — декабре 1914 г. на страницах «Голоса» была опубликована его работа «Война и Интернационал», которая ранее вышла на немецком языке
[892]. Одновременно и вслед за этим появился ряд статей, развивших те же идеи
[893]. В одной из статей, опубликованной в качестве передовой, говорилось: «Наша позиция уже вполне определённо выявлена… Мы стоим на точке зрения Штутгартской резолюции нашего Интернационала, мы стоим на точке зрения декларации социал-демократической фракции в Государственной думе. Мы рассматриваем эту войну как средство империалистических стремлений правящих классов Европы и определённых династических интересов. Наше к ней отношение — определённо отрицательное»
[894].
