Троцкий, не оставшись в долгу, опубликовал направленную против Ленина полемическую брошюру «Наши политические задачи», посвятив её «дорогому учителю Павлу Борисовичу Аксельроду»
[313]. Брошюра была выпущена меньшевистским издательством в августе 1904 г. За её подготовкой внимательно следил Мартов, сообщавший 10 июля Аксельроду: «Прошла 1/2 брошюры Троцкого. На мой взгляд, очень хороша, хотя и неровна. Я Вам вышлю её до сдачи в набор; хотя Тр[оцкий] и просит отложить исправления до корректуры, но, может быть, будет не лишним побудить его внести их кое-где ещё в рукописи»
[314].
Видимо, Мартов не был вполне откровенен. Многие оценки, содержавшиеся в работе Троцкого, явно не соответствовали его осторожной и сдержанной позиции. Слишком уж боевой и решительной была брошюра юного Льва. Весь пафос этой работы был направлен против партийного раскола, в котором он с полным основанием и в первую очередь обвинял Ленина. В то же время, хотя автор дискутировал главным образом с Лениным, он начинал уже несколько дистанцироваться и от меньшевистского крыла. Недаром в предисловии высказывалось сожаление, что русские социалисты как бы не знают других задач, кроме задач мелочной внутренней склоки, не видят других перспектив, кроме перспектив партийного раскола. Троцкий, однако, высказывал предположение, что «острый период прошёл», что сторонники единства имеют право с уверенностью глядеть вперёд
[315], но это оптимистическое утверждение не звучало искренне.
В брошюре содержалась острая полемика против того партийного режима, который вытекает «из совершенно фантастических представлений о путях партийного развития». Троцкий трактовал эти представления как «организационную сутолоку», как приёмы и методы «осадного положения». Главным объектом критики являлись ленинские установки. Троцкий выражал это и в предисловии, и — еще более чётко — в специальном разделе, посвящённом «книжке» Ленина «Шаг вперёд, два шага назад», в которой «разрозненным предрассудкам придано подобие системы». Троцкий теперь открыто издевался над Лениным: «Хотя и до выхода названной книжки мы не сомневались, что ничего внушительного тов. Ленин не сможет сказать в защиту собственной позиции, ибо позиция, занятая им, совершенно безнадёжна, но всё же такой бледности мысли, какую он обнаружил, мы не ожидали». Далее шёл детальный разбор тактических и организационных задач социал-демократии с позиции решительного противостояния «ортодоксальной теократии», которую пытался навязать ей Ленин. Эпитеты сыпались один за другим. Ленина автор упрекал в негибкости мысли, в стремлении насадить в партии «казарменный режим», в установке: «Когда против меня восстают, это очень дурно. Когда я восстаю, тогда хорошо». Бумага, на которой Ленин писал, «краснела за него». Марксизм, полагал Троцкий, для Ленина не метод познания действительности и действия, а половая тряпка, когда надо затереть следы; белый экран, когда надо продемонстрировать своё величие; складной аршин, когда надо предъявить свою партийную совесть
[316].
Троцкий решительно выступал против игнорирования самодеятельности пролетариата, против подмены класса партией, называя эту подмену «политическим заместительством». Возражая Ленину, привлекавшему опыт Французской революции конца XVIII в. и называвшему большевиков «пролетарскими якобинцами», «якобинцами с пролетариатом», «якобинцами с народом», Троцкий противопоставил социал-демократизм якобинизму, а самого руководителя большевиков издевательски именовал Максимилианом Лениным, проводя параллель между ним и вождём якобинцев Максимилианом Робеспьером
[317], фанатичным и безжалостным инициатором кровавого террора в Париже в 1794 г. Якобинская большевистская тактика, полагал автор, в конце концов подведёт пролетариат под «революционный трибунал» по обвинению в примиренчестве, и первой попадёт под безжалостный нож гильотины голова Маркса.
Впрочем, Троцкий не гнушался и более приземленными издевательскими характеристиками, которые он приклеивал Ленину, называя его «бойким статистиком» (имея в виду обилие не очень убедительно комментируемых таблиц в книге «Развитие капитализма в России») и «неряшливым адвокатом» (намекая на профессию по образованию)
[318].
В брошюре была прозорливо суммирована суть ленинского плана партийного строительства — неизбежность установления личной диктатуры. Этот прогноз во всей своей масштабности подтвердится после прихода большевиков к власти применительно не только к партии, но и ко всему обществу, ко всей стране: «Партийная организация подменяет собой партию, Центральный комитет заменяет партийную организацию, и, наконец, «диктатор» подменяет собою Центральный комитет…»
[319] Эти слова, лучше всего характеризующие государственное устройство и ленинской Советской России, и сталинского Советского Союза, нельзя назвать иначе как пророческими: они были сказаны Троцким в 1904 г.
Справедливость требует отметить, что подобные саркастические выводы делали и другие социал-демократы и теоретики анархизма, так что Троцкий не может быть признан единственным «пророком» в своём отечестве. Со статьями, обвинявшими Ленина в диктаторстве, выступили, в частности, Аксельрод («Объединение российской социал-демократии и её задачи») и Плеханов («Централизм или бонапартизм»). Мартов тогда же опубликовал брошюру «Борьба с «осадным положением» в Российской социал-демократической рабочей партии». Глубже всех прочувствовал проблему Аксельрод, противопоставив большевистской идее о направляющей и руководящей партии классовую самостоятельность пролетариата и создание организации рабочих на массовой основе
[320]. Но слова Троцкого особенно запомнились читающей публике и позже повторялись неоднократно именно в качестве пророчества не только в силу того, что были наиболее язвительными и остроумными, но и потому, что из всех тех, кто критиковал Ленина, именно Троцкий оказался наиболее известным политическим деятелем, перешедшим в 1917 г. на сторону Ленина и большевиков.
