Имея на съезде Советов большинство, Ленин с Троцким могли бы не уступать давлению прочих социалистических партий. Но сами большевики в тот период не были едины. Уверенность Ленина и Троцкого в том, что большевики одни сумеют удержать власть, разделялась далеко не всеми. Бывший большевик и будущий нарком и посол Л.Б. Красин (в то время он, отойдя от политики, был генеральным представителем в России германской электротехнической компании «Сименс — Шуккерт») писал своей жене, благоразумно отправленной вместе с дочерьми в Швецию выжидать, чем кончится большевистская авантюра: «Все видные б[ольшеви]ки (Каменев, Зиновьев, Рыков /Алексей-заика/ etc.) уже откололись от Ленина и Троцкого, но эти двое продолжают куролесить, и я очень боюсь, не избежать нам полосы всеобщего и полного паралича всей жизни Питера, анархии и погромов»
[98].
Сходной была и информация, поступавшая от наркома просвещения большевистского правительства Луначарского, чья жена пережидала горячие революционные дни в Швейцарии. 27 октября Луначарский писал ей, что «выходом» из кризиса «была бы демократическая коалиция. Я, Зиновьев, Каменев, Рыков за нее. Ленин, Троцкий — против»
[99]. А.А. Богданов тоже относился отрицательно к перевороту и идее формирования чисто большевистского правительства, считая, что во всех случаях Луначарскому не место в компании Ленина и Троцкого: «Я ничего не имею против того, что эту сдачу социализма солдатчине выполняют грубый шахматист Ленин, самовлюбленный актер Троцкий. Мне грустно, что в это дело ввязался ты»
[100], – писал он Луначарскому в середине ноября.
Предложение о создании однородного социалистического правительства при условии невключения в него Ленина и Троцкого было выдвинуто Викжелем
[101] 29 октября. В этот же день ЦК большевистской партии рассмотрел это заявление. Ленин и Троцкий, которых собственный ЦК собирался лишить власти, променяв их на новое коалиционное социалистическое правительство, неожиданно для себя оказавшись в меньшинстве, не стали принимать участие в голосовании по вопросу о собственной отставке и в знак протеста ушли с заседания
[102]. В их отсутствие ЦК принял решение признать возможным расширить политическую базу правительства и изменить его состав. Вести переговоры были уполномочены Каменев и Г.Я. Сокольников
[103].
Руководство Викжеля считало, что СНК, «как опирающийся только на одну партию, не может встретить признания и опоры во всей стране»
[104] и что поэтому необходимо создание нового правительства. В случае отказа политических партий сформировать такое правительство и прекратить вооруженные столкновения в Москве и Петрограде Викжель грозил всеобщей железнодорожной забастовкой начиная с 12 ночи с 29 на 30 октября. Викжель предлагал всем социалистическим партиям немедленно послать своих делегатов на совместное заседание с ЦИКом железнодорожного союза
[105].
От Викжеля зависело очень многое. Профсоюз железнодорожников, настроенный категорически против правительства Керенского, заявил о том, что не пропустит к Петрограду правительственные войска, а в случае проникновения в город войск Керенского или Краснова
[106] — блокирует Петроград
[107]. Два представителя Викжеля были посланы в Могилев. Во время их переговоров с Общеармейским комитетом они указали, что считают соглашение между Керенским и Лениным невозможным и единственное, что остается, – это убедить обе стороны в интересах предотвращения гражданской войны уступить власть третьей силе — однородному социалистическому правительству, опирающемуся на «революционную демократию» фронта и тыла. Самой подходящей кандидатурой в главы правительства Викжель считал эсеровского руководителя Чернова.
