Что же касается Троцкого, то до 1924 г. он в основном разделял установку на сотрудничество компартии с Гоминьданом и на вхождение компартии в его состав. Об этом свидетельствует первый обстоятельный оппозиционный документ по китайскому вопросу — «Китайская компартия и Гоминьдан», написанный 27 сентября 1926 г.
[536] В нем содержалась попытка провести границу между «настоящим» и «прошлым» революционного движения в великой восточной стране, и в качестве грани между разными этапами был назван 1925 год. С этого времени революционная борьба в Китае, по мнению Троцкого, «вступила в новую эпоху», которая характеризовалась «прежде всего активным выступлением широких пролетарских масс, стачками и созданием профсоюзов. В движение вовлекаются в несомненно возрастающей степени крестьяне. Одновременно с этим торговая буржуазия и связанные с нею элементы интеллигенции откатываются вправо, занимая позицию против стачек, коммунистов и СССР».
Троцкий считал, что компартия должна была участвовать в Гоминьдане в период, когда она «представляла пропагандистское общество, только подготовлявшееся к будущей самостоятельной политической деятельности и стремившееся в то же время участвовать в текущей национально-освободительной борьбе». Но к сентябрю 1926 г. перед китайскими коммунистами встала принципиально новая задача: руководить самостоятельным, пробужденным рабочим классом. Подвергая критике решения руководства китайской компартии не только об участии в Гоминьдане, но и о принятии «суньятсенизма» как своей собственной идеологии, Троцкий отмечал, что эта линия была продиктована из Москвы сталинским руководством и китайским коммунистам не оставалось ничего иного, как «принять те политические выводы, которые вытекали из этой организационной заповеди».
С переходом в оппозицию Троцкий стал уделять китайским проблемам значительно большее внимание, стремясь противопоставить свою позицию по вопросу о Китае политике Сталина. В том же сентябре 1926 г. к XV партконференции он подготовил еще один документ по китайскому вопросу. В нем делался упор на борьбу сталинской фракции против ленинизма под видом борьбы с «троцкизмом». Позиция Сталина по отношению к Гоминьдану определялась как носившая «совершенно оппортунистический характер». Речь шла о том, что национально-демократическое движение в Китае все более расчленяется по классовому признаку, что пролетариат вступает в борьбу путем стачек, охватывающих «миллионы рабочих», а профорганизации включают в себя десятки и сотни тысяч. Троцкий ставил вопрос о необходимости деятельности в Китае самостоятельной пролетарской партии, которая вела бы борьбу за гегемонию в национально-освободительном движении. «Самостоятельность компартии исключает ее организационное вхождение в Гоминьдан, но не исключает, разумеется, ее длительного политического блока с Гоминьданом». Сталинцы же, как писал Троцкий, прикрывают саму постановку вопроса об организационном размежевании словами об «ультралевизне», «ликвидаторстве» и другими бранными терминами
[537].
Полемика о Китае во многом напоминала средневековые схоластические трактаты. Таковыми, в частности, были дискуссии Радека и Бухарина о степени капиталистического развития Китая, о сохранении в нем феодальных элементов. Эти споры в значительной степени основывались на эмоциях и в лучшем случае на логических предположениях, а не на скрупулезном анализе фактов, в частности статистических данных. Спорщики расходились в том, создавать ли Советы в Китае сразу или брать курс на их организацию при определенных условиях
[538]. Даже Сталин продолжал на эту тему дискутировать с Троцким. Сохранилась ответная записка Сталина Троцкому от 23 марта 1926 г.: «Если Вам удобно, давайте поговорим о китайских делах сегодня в 4 часа в ЦК»
[539]. Но постепенно установка на конструктивный диалог с оппозицией по китайскому вопросу отступала перед общим курсом на разрыв с оппозицией.
Весной 1927 г. Троцкий выступил с целой серией писем, которые обосновывали его взгляды по общим и конкретным вопросам китайской революции. Первое из этих писем было написано 27 марта, как только поступили сведения, что Шанхай занят национально-революционной армией Гоминьдана
[540]. «Марксизм забыт окончательно», — писал Троцкий, оспаривая утверждения советской прессы о том, что национальное правительство Китая представляет интересы всех классов этой страны. Он предполагал, что по мере захвата новых территорий Китая национальное правительство совершит резкий поворот в сторону США и Великобритании. «Мы окажемся курицей, которая высидела утенка», — образно выражался Троцкий и требовал вновь поставить в Политбюро вопрос о взаимоотношениях между китайской компартией и Гоминьданом, хотя отдавал себе отчет, что вместо обсуждения этого вопроса сталинцы организуют «фракционную кляузу». «Но можно ли молчать, когда дело идет буквально о голове китайского пролетариата?» — в отчаянии вопрошал Троцкий.
Наиболее четко Троцкий выразил свои взгляды по китайскому вопросу в письме под заголовком «О лозунге Советов в Китае» 16 апреля
[541]. Настаивая на том, чтобы компартия Китая взяла курс на создание Советов, Троцкий стремился опровергнуть контрдоводы Сталина, сущность которых состояла в постановке знака равенства между лозунгом Советов и лозунгом диктатуры пролетариата. «Но почему же у нас были Советы в 1905 году?» — ставил ответный вопрос Троцкий. Развивая свою аргументацию, он утверждал, что Советы в Китае могут рассматриваться аналогично Советам в России на этапе борьбы против царизма — их можно было бы эффективно использовать против милитаристов, компрадоров (буржуазии, являвшейся проводником зарубежного влияния) и иностранных империалистов. Сталин же, считал Троцкий, уступает китайской буржуазии по всем направлениям: «Если считать, как считал… Сталин, что объединение Китая должна была довести буржуазная головка Гоминьдана, которая через Гоминьдан подчиняет себе коммунистическую партию, лишила ее элементарной независимости (даже газеты!) и управляла завоеванными территориями через реакционную бюрократию, — если так представлять себе национальную революцию, тогда Советам, разумеется, не может быть места. Если же понимать, что буржуазная головка Гоминьдана, не только правая, но и центрально-левая, не способна довести национально-демократическую революцию до конца и даже до середины; что она непременно придет к сделке с империалистами; если понимать это, тогда нужно было своевременно и тем более нужно теперь готовить смену этому руководству».
