В обвинении имелись экскурсы в историю. В частности, НКВД приписывал вхождение в «центр» бывшему «крупному меньшевику» С.Ю. Семковскому, являвшемуся в советское время (до ареста) украинским академиком. Не слишком сведущие в истории революционного движения следователи даже не подозревали, что Семковский, которого теперь обвиняли в связи с «рядом троцкистских террористических групп, существующих в научных учреждениях Харькова»
[752], на самом деле сотрудничал с Троцким, являясь его ближайшим помощником по Августовскому блоку 1912 г.
[753] Просто это было в 1912 г., о чем НКВД не знал.
Что же касается Голубенко и Логинова, которые действительно участвовали в объединенной оппозиции 1926–1927 гг., то они якобы после исключения из партии и перед отправлением в ссылку в Читу встретились с Пятаковым, который рекомендовал им подать заявления об «отказе от троцкизма» для «сохранения себя в партии и защиты внутри партии при удобном моменте своих троцкистских взглядов». (Голубенко и Логинов действительно подавали заявления о раскаянии и просьбе восстановить их в партии, но, разумеется, не для ведения внутри партии подпольной оппозиционной деятельности.) Заодно у несчастных подследственных были выбиты признания во «вредительской работе» в центре и на периферии: «Тактика двурушничества становится основным методом работы троцкистов и принимает самые утонченные формы», — заключали следователи. Украинских «вредителей» обвиняли в связях с Троцким через Пятакова, который получал «директивные указания». А «базами» «контрреволюционной работы» назывались Академия наук Украины, Украинская ассоциация марксистско-ленинских институтов. Харьковский, Киевский и иные университеты, ряд других вузов, промышленные и сельскохозяйственные предприятия, то есть НКВД предоставлял себе возможность распространить террор фактически на всю республику, на все слои ее населения, тем более что в качестве участников террористических планов (до «действий» дело не дошло даже по версии НКВД) назывались не только бывшие оппозиционеры, но и члены партии, являвшиеся «скрытыми троцкистами», и даже беспартийные.
Самым страшным обвинением были «указания» Троцкого о переходе к террору. По версии следствия, они были получены через Берлин уже в 1931 г. через Льва Седова. Оппозиционерам предлагалось «проникнуть» в какую-нибудь делегацию, отправляющуюся в Кремль, и там произвести выстрелы в Сталина, Ворошилова и других партийных руководителей. Разумеется, теракты были «предотвращены» НКВД, а все обвиняемые по этому делу были расстреляны.
Согласно отчету 4-го отдела Управления госбезопасности НКВД УССР, занимавшегося в Украине борьбой с «троцкистами», для борьбы с оппозицией пришлось разрабатывать несколько схем
[754]: слишком разветвленными и хитрыми оказались троцкистские организации. Самая сложная структура была создана «Украинским троцкистским центром» (Коцюбинский, Логинов и Голубенко). Основная связь «вверх» «осуществлялась» с Пятаковым, а через него с Троцким и Седовым. Боковые ответвления шли к «правым» — Бухарину, Рыкову и Угланову, а также к «децистам» Шляпникову и Медведеву. Наконец, была «установлена» боковая связь с Зиновьевым, Каменевым, И.Н. Смирновым и Мрач-ковским. Связь «вниз» осуществлялась по целому ряду направлений: с «резервным центром», с организациями в областях и крупных городах, с «вредительскими группами» по отраслям. В особую линию вредительских контактов был вынесен Семков-ский (видимо, в связи с его высоким званием академика).
Пять схем было создано в НКВД УСССР для борьбы с региональным троцкизмом. Они позволили уничтожить «вскрытое троцкистское подполье» в Харькове, Одессе, Днепропетровске, Донбассе и Киеве, где «троцкистов» развелось так много, что НКВД пришлось разрабатывать «схему оперативного удара по контрреволюционному троцкистскому подполью». Итоговые данные «оперативного удара на Украине» за 1936 г. сочли «прекрасными». Всего было репрессировано 4220 «троцкистов», из них 328 занимавших ответственные посты на «культурном фронте», 1240 — в промышленности, 86 — в партийном аппарате. Значительная часть выявленных «троцкистов» была расстреляна. Остальные пошли в ГУЛАГ.
В 1937–1938 гг. последовали новые, еще большие потоки выловленных «троцкистов» — членов партии и беспартийных, занимавших высокие посты и рядовых служащих, рабочих и колхозников. Мастер фастовского завода «Красный Октябрь» А.Н. Андрейченко в пьяном виде, провожая товарища в армию, оговорился и сказал: «Не забудь защищать троцкизм». Тут же поправился, что «надо бороться против троцкизма». Андрейченко арестовали на «пропаганду троцкизма», на допросах заставили рассказать о своих «контрреволюционных троцкистских связях», назвать фамилии лиц, от которых он получал указания проводить «контрреволюционную троцкистскую агитацию», и приговорили к нескольким годам лагеря
[755].
Крестьянин села Аркадиевка Олешко был обвинен в троцкизме и получил срок за то, что на мотив «Интернационала» пел: «Чуеш, кури зібрали, за півнями прийшли, у колгоспі два кіла обіцяли, по сто грамів дали» («Слышишь, кур забрали, за петухами пришли. В колхозе по два кило обещали, по сто граммов дали»)
[756]. Он тоже был обвинен в троцкизме. Еще один арестованный — рангом чуть повыше — заведующий отделом сбыта Киевтопливо М.М. Анин-Пупко обвинялся в том, что был «активным участником контрреволюционной троцкистской организации и проводил контрреволюционную троцкистскую деятельность». Вещественными доказательствами послужили найденные у него при обыске малокалиберная винтовка с патронами, пять «разных книг» Каутского и три «разные книги» Бухарина. На допросе арестованный категорически отвергал обвинения, но после избиений признался, что высказывал «троцкистские взгляды», говоря, что «троцкисты, возможно, и правы». Новые избиения заставили Анина-Пупко вспомнить, что он вербовал других в «троцкистскую организацию», и назвать целый ряд «завербованных». Суд, продолжавшийся 20 минут, приговорил его к 10 годам концлагеря
[757].
26 июля 1937 г. был арестован секретарь ЦК комсомола Украины С.И. Андреев. Он обвинялся в том, что был «участником контрреволюционной троцкистской организации, стоявшей на террористических позициях». Из Андреева почти сразу же были выбиты показания, что он был вовлечен в троцкистскую организацию секретарем ЦК КП(б)У П.П. Постышевым, что сам Андреев и связанные с ним многие лица проводили «троцкистскую работу» не только в комсомоле, но и в пионерском движении, ныне стремятся к «развалу политико-воспитательной работы в комсомоле и созданию собственной, крепко сплоченной троцкистской молодежной организации»
[758]. После новых признаний в дело вовлекались все новые и новые люди. Андреев и другие обвиняемые будто бы заявляли, что «надо принизить авторитет Сталина», «противопоставить его авторитету других людей, которые его сменят и обеспечат политику Троцкого в стране».
