Книга Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940, страница 135. Автор книги Юрий Фельштинский, Георгий Чернявский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940»

Cтраница 135

Узнав из прессы о том, что покушение на Троцкого провалилось, Берия был взбешен [942]. Через несколько дней поступило донесение Эйтингона. Оно было датировано 30 мая. В нем, в частности, говорилось:

«а) О нашем несчастье Вы узнаете из газет подробно…

б) Пока все люди целы, и часть уехала из страны.

в) Если не будет особых осложнений, через 2–3 недели приступим к исправлению ошибки…

г) Принимая целиком на себя вину за этот кошмарный провал, я готов по первому Вашему требованию выехать для получения положенного за такой провал наказания» [943].

Участники операции с полным основанием ожидали скорой расправы. За полгода до этого, в ноябре 1939 г., был арестован недавно назначенный начальник Иностранного отдела НКВД майор госбезопасности З.И. Пассов. Этот человек, имевший трехклассное образование, проработал на своем посту всего три недели. Вызванный в Москву резидент в США Гутцайт тоже был арестован. Оба были расстреляны по обвинению в «обмане» и «невыполнении приказа И.В. Сталина по устранению… Троцкого» [944].

Сам Берия тоже не без содрогания отправлялся для доклада к «хозяину» на Ближнюю дачу. Понимая, однако, что Эйтингон остается единственным возможным организатором убийства Троцкого, Сталин распорядился послать ему шифровку с выражением полного доверия, добавив: «Акция против Троцкого будет означать крушение всего троцкистского движения. И нам не надо будет тратить деньги на то, чтобы бороться с ними и их попытками подорвать Коминтерн и наши связи с левыми кругами за рубежом» [945]. В действие вступал теперь план «Утка», переименованный теперь в операцию «Мать». Руководителем операции оставался Эйтингон, его главной помощницей становилась его возлюбленная Каридад Меркадер, исполнителем плана оставался ее сын и воспитанник Эйтингона Рамон. Но в качестве главного средства осуществления поставленной задачи, имея в виду усилившуюся бдительность Троцкого, его помощников и мексиканской полиции, предпринимавших повышенные меры безопасности, было избрано внедрение в круг людей, имевших доступ в особняк Троцкого, советского агента.

Поскольку целью нападавших было не только убийство Троцкого, но и похищение документов, Троцкий принял решение передать свой обширный архив на хранение в надежное место. Этот архив накапливался постепенно, начиная с того времени, как Троцкий при депортации из СССР вывез свою документацию в Турцию. В следующие годы архив быстро рос. «Полученные письма и копии отправленных писем» сохраняли в специальных «делах». Было даже «особое отделение для писем от любителей автографов и чудаков, которые давали советы, как спасти свою душу или улучшить здоровье». В почти нетронутом виде архив сохранялся ряд лет. Только некоторые его материалы Троцкий использовал в своих исторических и дискуссионных работах 30-х гг. Лишь во время подготовки к контрпроцессу в Койоакане секретари Троцкого более или менее систематически просмотрели документы, чтобы найти новые, не использованные ранее свидетельства лживости сталинских обвинений [946].

Теперь через адвоката Гольдмана Троцкий вступил в переговоры с Гуверовским Институтом войны, революции и мира в г. Пало-Алто в Калифорнии, а также с Чикагским и Гарвардским университетами, представители которых посетили Мехико в 1939 г. для ознакомления с архивом. В результате в Койоакане был подписан договор с Гарвардом, эмиссары которого оказались наиболее проворными. По договору в архив Гарвардского университета в обмен на символический гонорар 15 тысяч долларов были переданы бумаги 1917–1936 гг. (до прибытия Троцкого в Мексику), за исключением «некоторых официальных бумаг». В связи с передачей архива Троцкий обратился к секретарю министерства внутренних дел Мексики И.Г. Теллезу с заявлением о том, что все письма, рукописи и другие документы мексиканского периода останутся у него до тех пор, пока он будет «пользоваться гостеприимством этой страны».

Троцкий писал: «Я ходатайствую о том, чтобы Секретариат Внутренних Дел прислал в мой дом компетентных чиновников, знающих иностранные языки, в том числе и русский, и чтобы эти чиновники просмотрели мои архивы, подлежащие отправке. Одновременно в моем доме будет находиться представитель посольства Соединенных Штатов, которое обязалось перед Гарвардским университетом оказать полное содействие в пересылке рукописей. После просмотра всех бумаг рукописи будут в присутствии представителей Вашего министерства и посольства Соединенных Штатов заделаны в герметические ящики во избежание их вскрытия на границе. Прибавлю еще, что, находясь в библиотеке Гарвардского университета, мои архивы будут во всякое время доступны представителям мексиканского правительства. Один этот факт исключает возможность каких бы то ни было тенденциозных истолкований передачи архива Гарвардскому университету» [947].

Все условия, выдвинутые Троцким, были выполнены. Так основная часть его архива оказалась в США, в Хогтонской библиотеке Гарвардского университета, где хранится поныне [948]. Документация мексиканского периода была временно передана на хранение в сейфы американского National City Bank. Попытки советской агентуры выкрасть документы из этого банка, а также завербовать кого-либо из сотрудников Гарвардского университета для несанкционированного фотографирования документации Троцкого успеха не имели. Единственное, что удалось сделать, — это получить через агента Сатира (Силвию Каллен) опись материалов, находившихся в банке [949].

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация