В марте 1928 г. наиболее видные германские коммунисты-оппозиционеры собрались в Берлине и провозгласили создание Ле-нинбунда (Ленинский союз). Лидерами союза стали Фишер, Маслов и Гуго Урбане, занимавший в КП Г второстепенные позиции и ставший известным именно благодаря исключению из партии. Вскоре Урбане выдвинулся в Ленинбунде на первый план, так как Фишер и Маслов в том же году порвали с этой организацией. Они надеялись, что будут вновь приняты в компартию, ибо на этот счет руководством КПГ им были даны определенные обещания. В партии, однако, Фишер и Маслов восстановлены не были и в Ленинбунд уже не вернулись
[121].
Согласно данным руководства Ленинбунда, в нем в первый год деятельности состояло 5–6 тысяч членов, однако советская разведка полагала, что эти цифры значительно преувеличены
[122]. Под руководством Урбанса началось издание двух периодических органов союза: газеты «Вольксвиле» («Воля народа») и журнала «Ди фане дес коммунизмус» («Знамя коммунизма»). Оба издания с самого начала ориентировались на Троцкого. Почти в каждом номере печатались его статьи, сообщения о его ссылке и другие материалы, касающиеся левой оппозиции. Тираж «Знамени коммунизма» доходил до 5 тысяч экземпляров.
Амбиции Ленинбунда были серьезны. Съезд союза решил выдвинуть своих кандидатов в рейхстаг, ландтаги и местные представительные органы. Троцкий из ссылки в целом поддерживал позиции Ленинбунда и критику Урбансом официального руководства КПГ. Он посвятил этому вопросу специальную статью «На злобы дня», написанную в октябре 1928 г.
[123] Позже, впрочем, в самом Ленинбунде, а также между Урбансом и Троцким возникли серьезные тактико-политические разногласия, переросшие затем в конфликт. Они касались оценки положения в СССР, статуса оппозиции и некоторых частных вопросов. Маслов, Фишер и их сторонники полагали, что оппозиционная организация коммунистов должна быть группой, не порывающей с компартией, а не независимой организацией. По этой причине они предлагали переименовать Ленинбунд и называться «Левые коммунисты. (Ленинский союз)». Урбане же настаивал на самостоятельном характере новой партии. Обе группы, правда, были едины в вопросе о необходимости созыва международной конференции оппозиционных группировок для создания «левой фракции» Коминтерна. В этой связи платформа Ленинбунда обращалась к «русской оппозиции» с призывом вести более энергичную борьбу за свою легализацию, не ставить вопрос о единстве партии «схематически и фетишистски» и быть готовыми к тому, чтобы создать параллельную компартию (против чего категорически выступал Троцкий).
Заинтересованное в расколе германской компартии, немецкое правительство не препятствовало деятельности Ленинбунда. Берлинские власти, в частности полиция, были весьма учтивы во время учредительного съезда союза, который проходил в здании прусского ландтага; входы в помещение охраняли берлинские полицейские
[124]. В каком-то плане Ленинбунд оказался в положении более выгодном, чем КПГ. Высланный в Турцию Троцкий, надеясь сгладить расхождения и добиться превращения Урбанса в своего безоговорочного сторонника, несколько раз приглашал его посетить виллу Иззет-паши для дружеских бесед. Урбане, ясно представляя себе, что такой визит приведет к сдаче позиций Троцкому и полному подчинению могучей воле международного коммунистического вождя, от визита уклонялся. Постепенно отношения стали ухудшаться. Личная переписка сменилась «открытыми письмами», полными полемики. Затем начались разоблачительные статьи в прессе. По мере нарастания расхождений с Урбансом Троцкий стал предпринимать усилия, чтобы найти в Ленинбунде более подходящего для него руководителя, точнее говоря, лидера, более склонного к подчинению, и уговорить членов руководства этой организации заменить Урбанса «более достойной личностью». В случае неудачи Троцкий готов был полностью порвать с Ленинбундом и создать в Германии новую троцкистскую организацию.
С этой целью в «разведывательную» поездку в Германию отправился летом 1929 г. Альфред Росмер, в то время еще горячий сторонник Троцкого. Впечатления Альфреда в смысле Урбанса были весьма неблагоприятными. 4 августа Росмер писал Троцкому, что «долгая беседа с Урбансом и несколькими членами Центрального комитета была болезненной и неприятной», что Урбане вел себя как «подлинный автократ, решая всё собственной волей», что «ни у кого нет смелости оказать ему сопротивление». Росмер полагал, что Урбане «очень опасен» и вряд ли может измениться, а потому следует сплотить тех членов Ленинбунда, которые находятся в оппозиции Урбансу, начать издание независимого германского оппозиционного печатного органа, однако открыто с Урбансом пока не порывать
[125].
В этих условиях Троцкий обратил внимание на своего молодого австрийского сторонника Курта Ландау
[126], который обращался к принкипскому изгнаннику со страстными письмами, предлагая ему свою помощь и поддержку. Троцкий планировал использовать Курта как своего немецкого секретаря, но тот счел, что может добиться большего, и Троцкий в конце концов с ним согласился. В сентябре 1929 г. Ландау был направлен в Берлин, чтобы создать новую оппозиционную коммунистическую организацию, в центре внимания которой была бы борьба против национал-социалистов, чем явно пренебрегали и Ленинбунд, и КПГ во главе с Тельманом
[127]. Конфликт между Урбансом и Троцким достиг крайней остроты. Из Ленинбунда были исключены два члена правления — Антон Грилевич и Йокко, — являвшиеся сторонниками Троцкого и выступившие с критикой Урбанса. На 23 февраля 1930 г. была назначена конференция Ленинбунда, которая должна была окончательно «очистить ряды» союза от всех троцкистов.
