В 1931 г. началась демократическая революция в Испании, завершившаяся свержением монархии. В стране развернулась ожесточенная политическая борьба, в ходе которой возникло множество политических партий различной направленности, от правоэкстремистских до леворадикальных. Еще до начала революции в парижской эмиграции под влиянием французских поклонников Троцкого возникли первые небольшие группы испанских троцкистов. Наиболее значительные из них возглавляли Анри Лакруа (Франсиско Гарсиа Лавид) и Хулиан Горкин (Хулиан Гомес)
[137]. В феврале 1930 г. в Льеже (Бельгия) они провели конференцию эмигрантов, на которой образовали пропагандистскую комиссию, ставшую вскоре издавать журнал «Контра ла корьенте» («Против течения»).
Группа испанских троцкистов была слабой до тех пор, пока ее не поддержал известный коммунистический деятель Андрес Нин
[138], имевший за спиной немалый опыт политической борьбы. Еще во время алма-атинской ссылки Троцкого сочувствовавший левой оппозиции Нин через посредников обменялся с Троцким несколькими письмами, в которых выразил полную с ним солидарность и рассказал Троцкому о событиях в Москве и о настроениях в руководстве Коминтерна
[139]. В том же 1928 г. во время VI конгресса Коминтерна Нин открыто выступил в поддержку Троцкого, был исключен из партии, а в 1930 г. депортирован из СССР.
Троцкий анализировал ход событий в Испании в многочисленных статьях, начиная отсчет от времени свержения монархии в 1931 г. Он предрекал, что цепь капитализма грозит разорваться в именно в Испании — слабейшем звене
[140]. Впрочем, ранее он предрекал революции в других «слабейших звеньях» — в Германии, Франции, Англии. Так что к предсказаниям Троцкого о революциях следовало относиться спокойно и осторожно. По крайней мере одна статья была посвящена оппортунистической опасности, угрожавшей испанской революции
[141]. Кроме того, Троцкий опубликовал в майско-июньском номере «Бюллетеня оппозиции» очередное секретное письмо в ЦК ВКП(б), посланное туда в конце апреля и оставшееся безответным
[142]. В этом письме, которое изначально рассматривалось автором как пропагандистский документ, содержался призыв к проведению в Испании объединительного съезда коммунистов, включая тех, кто шел за «левой оппозицией». Иными словами, Троцкий пытался договориться со Сталиным о том, чтобы по крайней мере на испанской земле левым оппозиционерам разрешили работать вместе с коммунистами в рамках единой партии. «Ответственность за раскол явится в данном случае грандиозной исторической ответственностью», — угрожал Троцкий, намекая на очередное поражение революции в очередной европейской стране. Сталину, разумеется, важнее было ослабить Троцкого, пусть даже ценою поражения революции в Испании.
В письме Троцкого упоминалось имя Нина, которого в СССР считали «контрреволюционером», а испанские правые — коммунистом (за что некоторое время продержали его в тюрьме). Именно на Нина Троцкий рассчитывал как на своего надежного представителя на Пиренейском полуострове. Возвратившись в родную Каталонию, Нин действительно возобновил переписку с Троцким, но очень скоро вышел из-под его контроля. Без согласия Троцкого (он только проинформировал его о своих действиях) Нин установил связь с Каталонской коммунистической федерацией, руководимой Хоакином Маурином
[143], считая именно эту организацию базой будущей подлинной компартии и в Каталонии, и в Испании в целом
[144]. Федерация незадолго перед этим была изгнана со скандалом из официальной испанской компартии за отказ осудить Троцкого и троцкизм и стала одной из многочисленных разрозненных групп испанских троцкистов — крайне малочисленных, разобщенных, а подчас враждебных друг другу.
