В марте 1935 г. Троцкий записал в дневник: «Вот уже скоро год, как мы подверглись атаке власти в Барбизоне. Это было самое комичное qui pro quo
[390], какое только можно себе представить»
[391]. Но комичного в этом приключении было мало. Власти были крайне раздражены раскрытием места пребывания Троцкого. Со всех сторон — справа и слева — на правительство начался натиск. С требованием изгнать Троцкого из Франции выступило полпредство СССР в Париже. Покинув Барбизон 16 апреля, Троцкие с ведома властей инкогнито провели несколько дней в Париже, а затем братья Молинье организовали переезд Троцких в крохотный отель на швейцарской границе. Здесь тоже Троцкие были узнаны и вынуждены были буквально спасаться бегством от любопытных. Несколько дней удалось спокойно провести в местечке Гран-Шартрез на реке Изер (притоке Роны), но и здесь их вскоре узнали журналисты, и Троцкие, в который уже раз, вынуждены были при помощи предприимчивых братьев Молинье поменять место жительства, перебравшись в окрестности Гренобля. После этого беглецы были устроены в доме учителя начальной школы М. Бо, который, хоть и был поставлен в известность о том, кого он будет укрывать, согласился предоставить свое жилье. Более того, к радости Троцкого оказалось, что и сам Бо, и некоторые его коллеги по школе и профсоюзу учителей сочувствуют идеям Троцкого, в результате чего состоялось даже несколько дружеских встреч. Когда же в Гренобле происходил съезд Объединенной федерации учителей, Бо пригласил к себе домой нескольких «надежных» делегатов предъявить им «живого Троцкого», и те с большим интересом задавали великому революционеру вопросы и дискутировали с ним.
В доме Бо Троцкие провели около десяти месяцев
[392]. Затем власти пришли к выводу, что пребывание Троцкого вблизи Гренобля также нежелательно. В тщетном ожидании, пока какая-нибудь страна предоставит им визу на въезд, Троцкий с женой вынуждены были провести еще несколько месяцев в альпийской деревне Домен. Тем временем политическое положение во Франции продолжало резко обостряться. Еще в начале февраля 1934 г. в Париже произошла воинственная демонстрация крайне правых организаций, за которой последовали массовые выступления левых сил. Под влиянием усиления позиций Гитлера в Германии и выступлений правых во Франции коммунистические и социалистические лидеры стали подумывать об установлении единого фронта. Началось прощупывание почвы. Несколько позже к их политическим переговорам присоединились радикал-социалисты. Во Франции зарождалось движение, которое было названо Антифашистский народный фронт.
Происходили и внешнеполитические сдвиги. 2 мая 1935 г. был подписан советско-французский договор о взаимопомощи — о возможных совместных действиях в борьбе против агрессии, причем под агрессором подразумевалась прежде всего Германия. На фоне советско-французского сближения Троцкий становился весьма нежелательной фигурой как для сторонников, так и для противников Народного фронта. В конце концов министр внутренних дел М. Сарро отдал распоряжение о высылке Троцкого из Франции. Однако отдать приказ было намного легче, чем его выполнить, так как ни одно из правительств как соседних, так и отдаленных стран не желало впускать автора концепции перманентной революции, в связи с чем Троцкому объявили, что впредь до высылки из страны он будет проживать под строжайшим наблюдением французской политической полиции.
Для переговоров с местными властями обычно использовался Анри Молинье, брат Раймона Молинье, член французской организации последователей Троцкого. Он был отставным офицером, занимался бизнесом, имел вид преуспевающего дельца, был весьма предприимчив и потому удобен для контактов с представителями государства. Как-то в дневнике Троцкого появилась запись: «У меня снова открылся вчера болезненный период. Слабость, легкое лихорад(ное) состояние, чрезвычайный шум в ушах. Прошлый раз во время подобного состояния… М[олиньер] был у местного префекта. Тот справился обо мне и, узнав, что я болен, воскликнул с неподдельной тревогой: «Это крайне неприятно, крайне неприятно… Если он умрет здесь, мы ведь не сможем хоронить его под вымышленным именем!» У каждого своя забота!»
[393]
С помощью своих секретарей Троцкие нашли заброшенный домик недалеко от Парижа, куда в глубокой тайне переехали. Они не имели права покидать дом и двор, фактически находясь под домашним арестом, и контролеры из Suret6 generate ежедневно появлялись в доме, чтобы удостовериться в том, что Троцкие не нарушают установленного для них режима. «Жизнь наша здесь очень немногим отличается от тюремного заключения: заперты в доме и во дворе и встречаем людей не чаще, чем на тюремных свиданиях, — писал об этом времени Троцкий в дневнике 17 февраля 1935 г. — За последние месяцы завели правда, [радио]аппа-рат TSF, но это теперь имеется, кажись, и в некоторых тюрьмах, по крайней мере, в Америке (во Франции, конечно, нет). Слушаем почти исключительно концерты, которые занимают ныне довольно заметное место в нашем жизненном обиходе. Я слушаю музыку чаще всего поверхностно, за работой (иногда музыка помогает, иногда мешает писать — в общем, можно сказать, помогает набрасывать мысли, мешает их обрабатывать). Н[аталья) слушает, как всегда, углубленно и сосредоточенно»
[394]. Писалось это в то время, когда на семью Троцких обрушился новый тяжкий удар. В ночь с 3 на 4 марта 1935 г. в Москве был арестован их младший сын Сергей.
4. Арест Сергея Седова
Арест Сергея произошел в условиях умышленно нагнетаемой Сталиным истерии, последовавшей после убийства 1 декабря 1934 г. секретаря Ленинградского обкома партии Кирова. Обстоятельства этого убийства до конца не выяснены и по настоящее время. Скорее всего, убийца Кирова Л.В. Николаев не был агентом НКВД. Вероятно, убийство явилось результатом ревности Николаева, чья жена Мильда Драуле, работая в обкоме, стала одной из любовниц Кирова, весьма падкого на прекрасный пол
[395]. По политическим последствиям этот случай был похож на февральский 1933 г. поджог здания рейхстага в Берлине. Поджог был совершен одиночкой — Маринусом ван дер Лёббе (в литературе его фамилия часто передается как ван дер Люббе)
[396], но был весьма эффектно использован Гитлером для усиления власти и установления однопартийной системы в Германии. Точно так же убийство Кирова стало той отправной точкой, от которой оттолкнулся Сталин в развязывании Большого террора и создании в СССР атмосферы всеобщего страха.
