Весьма неожиданным положением работы было утверждение о необходимости введения в СССР многопартийности. Речь, правда, шла о так называемой «социалистической» многопартийности, как если бы большевистским фракциям разрешили считаться отдельными партиями. Троцкий допускал лишь существование тех партий, программа которых предусматривала создание социалистического или коммунистического общества. Но само по себе упоминание о многопартийности говорило о некой трансформации взглядов одного из главных виновников ликвидации в России многопартийной политической системы.
Троцкий считал эту книгу «главным делом своей жизни»
[462]. Действительно, по аналитическому уровню, по степени обобщений эта работа стояла намного выше публицистических произведений о Сталине, которые при всей своей яркости уступали по силе анализа. Троцкий попытался разобрать и проанализировать законы мировых революций, а не отдельные интриги, преступления и предательства советского диктатора Сталина: «Каждая революция до сих пор вызывала после себя реакцию, которая, правда, никогда не отбрасывала нацию полностью назад, к исходному пункту… Жертвой первой же реакционной волны являлись, по общему правилу, пионеры, инициаторы, зачинщики, которые стояли во главе масс в наступательный период революции… Аксиоматическое утверждение советской литературы, будто законы буржуазных революций «неприменимы» к пролетарской, лишены всякого научного содержания»
[463].
Конечно, «пионером», «инициатором» и «зачинщиком», первой жертвой «реакционной волны» Троцкий считал себя. Реакционным подавителем революции Троцкий видел Сталина. И это сравнение с классической Французской буржуазной революцией, очень устраивающее Троцкого, приходившего к выводу о «применении» общих классических революционных законов к революции в России, по тем же причинам не устраивало советских историков и партийных пропагандистов, утверждающих, что сходства между французской и советской революциями нет.
Книга «Преданная революция», являясь работой программного характера, легла в основу многочисленных международных и национальных документов троцкистов. Дискуссии по поводу «термидора», «господствующего слоя» или «господствующего класса», «политической» или «социальной» революции заполняли всевозможные съезды, конференции, совещания и собрания сторонников Троцкого со второй половины 30-х гг. Они приводили (и продолжают приводить) к расколам, слияниям и новым расколам среди крохотных, но воинственных групп и объединений международной левой оппозиции.
3. На пути к 4-му Интернационалу
Первоначально казалось, что левые социалистические и коммунистические группы, не входящие в основные и общепризнанные коминтерновские и социнтерновские партии, представляют немаловажную силу. Наиболее известной из них была британская
Независимая рабочая партия, незадолго перед этим вышедшая из состава Лейбористской партии, в которую входила как коллективный член, и подвергшая теперь острой критике «соглашательство» лейбористов. Определенные надежды возлагались на Социалистическую рабочую партию Германии (СРПГ), которая отпочковалась от Социал-демократической партии незадолго до прихода к власти Гитлера и к которой присоединилась часть исключенной из компартии «правой оппозиции», хотя эта партия сильно пострадала в результате нацистских репрессий и к осени 1933 г. опиралась лишь на часть эмигрантов из Германии, проживавших главным образом во Франции. К независимым социалистическим силам относились также Коммунистическая партия Швеции, входившая ранее в Коминтерн, но порвавшая с ним; испанский Блок рабочих и крестьян и, наконец, две голландские организации: Революционно-социалистическая партия (РСПГ) во главе с Г. Снефлитом, ставшим известным после его китайской миссии в начале 20-х гг. в качестве представителя Коминтерна, и Независимая социалистическая партия Голландии (НСПГ), отколовшаяся от национальной социал-демократической организации.
Часть этих групп входила в образованное в 1932 г. Международное рабочее сообщество, или Лондонское бюро, как обычно называли это объединение по местонахождению его центрального органа. К Лондонскому бюро с оговорками примыкали также Независимая социалистическая рабочая партия Польши и Норвежская рабочая партия (та самая, которая образовала правительство, давшее политическое убежище Троцкому на норвежской земле). Все эти организации считали необходимым создание нового Интернационала, так как ни Коминтерн, ни Социалистический рабочий интернационал, существовавший с 1923 г. и объединявший основную часть социал-демократических партий, их не устраивали. Однако между всеми этими партиями были серьезные разногласия по многим вопросам, прежде всего об отношении к СССР, которое колебалось от требования полной поддержки социалистического строительства в Советском Союзе до решительного осуждения сталинского единовластия
[464].
Троцкий чрезмерно оптимистично надеялся, что ему удастся объединить если не все, то значительную часть этих разношерстных организаций под своим руководством и повести их к созданию 4-го Интернационала. В связи с конференцией, которую проводило Лондонское бюро в Париже в августе 1933 г., Троцкому удалось договориться со Снефлитом и Якобом Вальхером (одним из руководителей СРП Г) о том, что они совместно представят конференции проект резолюции с призывом к созданию нового Интернационала и изложением его принципов. Конференция, однако, отвергла внесенный проект, и он был опубликован только как «резолюция четырех» (Международная коммунистическая лига, СРПГ, РСПГ и НСПГ) под заголовком «О необходимости и основах нового Интернационала». Первоначальный проект этого документа был основательно доработан Троцким и, по существу дела, стал его авторским документом
[465].
В «резолюции четырех» содержался призыв порвать с реформистской политикой, развернуть революционную борьбу за власть. Категорически отвергался сталинский «социализм в одной стране», проводились тезисы о разложении советского режима и рабской зависимости Коминтерна и его секций от Москвы. Указывалось в то же время, что приход в Германии к власти нацистов явился свидетельством неспособности не только коммунистов, но и социал-демократов противостоять угрозе крайней реакции. Отсюда вытекало требование создания нового Интернационала. «Нижеподписавшиеся обязуются приложить все свои силы к тому, чтобы этот Интернационал сложился в возможно короткий срок на незыблемом фундаменте теоретических и стратегических принципов, заложенных Марксом и Лениным», — говорилось в документе. Было принято решение создать Постоянную комиссию и приступить к выработке программных документов нового Интернационала.
Троцкий был удовлетворен ходом работы. Он отмечал, что у подписавших резолюцию имеются расхождения по ряду вопросов, но выражал надежду на то, что под влиянием критики «боль-шевиков-ленинцев» их собратья по «блоку четырех» пойдут в правильном направлении по всем принципиальным вопросам. «Было бы, разумеется, совершенно непростительно, чтобы не сказать преступно, становиться на путь отчужденности и враждебности только потому, что полное слияние оказалось недостижимым в данный момент»
[466], — писал Троцкий. Однако попытка слияния четырех организаций, предпринятая на «предварительной конференции», состоявшейся в Париже 30 декабря 1933 г., закончилась неудачей. Это было второе после копенгагенской встречи и последнее международное совещание, в котором Троцкому после его высылки из СССР удалось принять личное участие. Троцкий приехал тогда во французскую столицу нелегально в сопровождении сына Льва. Совещание проходило в квартире доктора Вейля, отца Симоны Вейль, французского социолога, симпатизировавшей Троцкому
[467].
