– Понял, – он улыбнулся нам с Инге, показав клыки, и исчез, только лёгкая дымка зависла в воздухе. Я-то ладно, у меня просто нервы, а вот Инге белая, как мел.
– Что с вами, Инге?
– Нет, нет. Ничего. Все в порядке.
Ага. А видок у неё такой, как будто проснулась в гнезде птеров.
– У вас, что, вампиров не бывает?
– Не-е-ет…
А у меня одна мысль: она обстановку за дверью продолжает сечь? Ох, хотелось бы верить.
– Это болезнь из космоса. Космос всегда берет своё… Ладно. Тим, на вас улица. Инге, вы можете хоть немного нас прикрыть в плане… в паранормальном плане?
– Я попробую, – ай, красавица, сама неуверенная решительность. Я бы на её мордашку полюбовался, да некогда было. А вот мистер Шотт, кажется, даже помолодел. Поджался весь, прищурился, сразу видно, бывалый вояка. Да нет, не по прищуру и оскалу. По тому, как руки у него на автомате вывернули регулятор и скинули предохранители, активируя излучатель. В смысле – кто на максимум выкручивает? Любой нормальный человек в такой ситуации. Ну, смотрите сами. Там заряд часа на полтора. Мы столько в этом доме не протянем. Минуты три, ну, при очень большом везении – пять, и либо нас тут похоронят, либо сюда свалится спецназ мистера Шотта. Тот самый Кейт. Так что смысл заряд экономить?
– Господа, сначала стреляем, потом идём наверх. И… мистер Тим, если можно, без сопутствующего ущерба.
Я смотрю на гаусс, на комиссара. Тот щерится:
– Я же сказал, если можно. Если нельзя, значит нельзя. И…
И тут Инге подняла руку – и метнулась куда-то в сторону, под стену. Комиссар тупо жахнул по двери, превращая в пар её, того, кто за ней, соседнюю дверь… Без сопутствующего ущерба, значит? Ну-ну… Я сорвал штору с окна – всё равно уже все знают, где мы, так смысл прятаться? И как раз в этот момент сверху кто-то пролетел с диким воем, а на крыше что-то жахнуло.
Ну, понеслась душа в рай! Что? Не знаю, откуда, само пришло. Я в такие моменты меняюсь, ну, знаете… отстраняюсь от себя, что ли. Нет, не киборгом становлюсь, что вы, просто… ну… вперёд выходит рациональное. И мысль очень быстрой становится. Как это? Да просто. Вон, в окне, придурок в нашу сторону лучемет поднимает, а вон грузовой флаер заходит. В нем с десяток человек. Поэтому что? А ничего, придурок пусть стреляет: чтобы взять меня в прицел, ему нужна пара мгновений. Бдзынь, бзям, бдзям… выстрелы гаусса сливаются в постоянный гул и разрывают флаер в клочья. А хорошую пушку мне мистер Шотт подогнал, да и боеприпас отменный. Ну да, гаусс может хоть гвоздями стрелять, но куда лучше, когда у тебя такие вот пехотные заряды. Они пробивают лёгкую броню и, взрываясь, разбрасывают тонкие, с ноготь Инге, лезвия из стали. Нам в учебке рассказывали, как заботливо автоматы укладывают одну чешуйку на другую, чтобы собрать вокруг заряда идеальную сферу из сотен лезвий… Гаусс уже не бдзямкает, он кричит – «бззууу!» Чертяка с лучеметом вспухает от попавшего в него заряда. Не успел. На миг перед глазами повисает какая-то непонятная муть, руки опускаются, но почти сразу всё приходит в норму. Что это было? Неважно. Осколки стены больно хлещут по физиономии. Непорядок! Бах! Есть. Ещё один орёлик из окна напротив как раз только прицелился, когда я успел его снять, и его ствол задрался. Не повезло. Ну, кто же переделывает гражданские модели для подобных разборок? Что смешного? Сразу видно – не наш вы, не армеец. Все предельно просто. Гражданское оружие умное. Потеряв цель, оно не стреляет, чтобы посторонних не покрошить. И вот этот дол… ну, вы поняли, мерзавец короче, стрелял из переделки, спуск нажал, гранату активировал, но оружие потеряло цель и не выплюнуло заряд. А умное-то оно умное, но знать, что вместо охотничьего заряда там будет армейская бронебойка, не могло. Ух ты, как красиво!..
Однако темп к тому времени заметно ускорился. Хату нашу пристреляли. В стенах дыры. Меня посекло уже прилично, Инге в стороне, до неё не долетает пока, в трансе похоже. Пару раз в глазах снова начинало всё плыть – но проходило ещё быстрее, чем в первый раз. Я уже понимаю, что это – вернее, кто. Комиссар нет-нет, да уходит за угол коридора, уклоняясь от выстрелов, это в самом начале он долбил не прячась. А круто за нас взялись, и это в центре города!.. С-сука! Что это за уроды такие! Один из гадов чётко определяет меня, я прямо ощущаю на себе его взгляд, и что-то сбивает мне руку! Как под локоть толкнули. Ну, на-а, собака! Вот гад – ушёл. Ладно, слышал я про такое. Про что? Ну, когда псионик ощущает атаку и уходит от пули, пару раз даже имел опыт… Конечно, а вы что думали, управы на них нет? Вот и на этого управа нашлась. Руку на переключатель и вперёд. Очередь в его сторону, но не по нему, а по столбу, по паркомату, по стене дома. Закрутился, завертелся, в фугасах-то не тонкие и лёгкие лезвия, а гранённые осколки, облако поражения небольшое, метр-полтора, но ему хватит, концентрацию потерял, можно и в баню. Бух! Кто ещё? М-да-а-а… Кто же на такое решился-то? Гаусс лупит, кажется, уже отдельно от меня. Как-то наш сержант назвал это боевым трансом. Всё верно, я уже не думаю, что делаю. Могу хоть стихи сочинять, но лучше всё же процесс контролировать. Всем управляет подсознание и вдолблённые заботливым сержем рефлексы… О, тот самый момент, когда надо вмешаться: парочка мутных типов стоят, прижимаясь друг к другу лбами. Правда, странно: вокруг стрельба, огонь, а эти двое… Непорядок. Надо, чтоб как все были. Лежали на земле, лучше частями…
Как такие подробности запомнил? Ну, не такие уж эти и подробности. Да к тому же у меня с армии привычка, я каждый крайний бой так помню, вы ночью разбудите, спросите, я вам повторю. Конечно, навык растерял уже, подробную схему не нарисую, но как иначе потом тактический анализ проводить? Не спорю, за такой рассказ мне сержант пару-тройку нарядов точно влепил бы… Ну, да я сейчас не рапорт пишу.
Но всему рано или поздно приходит конец. Нам тоже. Бой длится всего десяток секунд, ну минуту, самое большое, а нам кирдык, ну почти. В стену прилетает выстрел, и меня уносит. Второй, третий… Суки, они просто решили завалить нас на хрен! Это уже не самопальные пукалки, вполне себе армейское вооружение. Беспредел!.. Кое-как подполз и выпустил очередь. «Ингхе!» – ору или хриплю? Не знаю. Не видно ни хрена. Пыль, чад. Комиссар стреляет в стену и пытается меня тащить куда-то. В голове пустота, нет, не та пустота, космос, звезды… Не, не глюки. Воспоминание, кошмар. Я один в космической бездне. Верно, много у меня кошмаров, но я привык к ним. Не первый раз. А вот это нетипично: тепло какое-то. Ласковое. Инге? Она где-то рядом, ну и хорошо… Обычно я не улыбаюсь в кошмарах, да я и не ощущаю себя в них как физическое тело, а тут прям почувствовал, как дурацкая улыбка на лице появляется. А потом меня совсем не стало.
Палома Инге Розальба Марианна Сонел
Комиссар был толстый и квадратный и мне сходу не понравился. Почему? Ну не люблю я копов. В любых вариантах и видах. Не, я понимаю, что это я зря, что, как это называется, предвзятое отношение и всё такое, но… А ещё мне не понравилась эта квартира. Как вошли, так всё мне казалось, что за нами следит кто-то, а кто – непонятно. И это здорово мешало, потому что когда чужой взгляд спину буравит, а ты понять не можешь, кто на тебя пялится… В общем, противно это очень. А ещё Тим опять на меня стрелки перевёл: мол, давай, излагай. Ага, специалиста нашёл, тоже мне! Но тут без вариантов, пришлось рассказывать, до чего мы додумались. Ну и глупо же это прозвучало, как по мне! А комиссар нормально: выслушал, головой покивал, вопросы умные задавать начал. И с уважением с таким, на «вы». Я-то от копов только «ты» раньше слышала. Ну а уж как стали они с Тимом с умным видом что-то обсуждать, я и не знала, что делать: ржать или зевать со скуки. Все эти разговоры про общество и про содействие… Не, я не полная идиотка, я всё понимаю, но как-то это… Смешно.
