Мистер Тим быстро разложил их вещи по шкафчикам, Инге заботливо проверила, как пристегнулась Найка.
– Ты на челноках летала?
– Я только один раз летала. На стратосферном лайнере.
– Поня-атно. Завидую. Это круто!
Найка не очень поняла, что имела в виду Инге, но не успела сформулировать вопрос. Вокруг что-то словно вздохнуло, на миг заложило уши, на потолке над сиденьями замигали красные огни, и бодрый голос по интеркому произнёс:
– Внимание, пассажиры! Барахло убрали, ремни пристегнули? Отлично. Поехали!
Это было так несерьёзно, что Найка даже не поняла, что они сейчас взлетят. Но тут челнок мягко качнуло, и Инге мечтательно выдохнула в пространство:
– Отрыв…
Найка повернула голову: та как-то очень прямо откинулась на спинку кресла и странным движением положила руки на подлокотники. Догадка как раз успела оформиться, когда мистер Тим усмехнулся:
– Милая, ты не за пультом.
– Ага, – Инге кивнула, улыбка из мечтательной стала вредной. – Найка, сядь ровно.
– А что?..
Вместо ответа Инге начала считать:
– Сто десять, сто одиннадцать, сто двенадцать…
Найка быстро огляделась – все пассажиры ёрзали в креслах, словно пытались как можно плотнее вжаться в них. Наверное, в этом был какой-то смысл, она тоже прижалась к спинке – поясницей, лопатками, затылком, но тут Инге сказала:
– Сто двадцать один – и Найке показалось, что в неё врезался монорельс.
Единственный раз, когда она столкнулась с перегрузками, был во время того самого полёта на курорт, но то, чтобы Найка испытывала сейчас, не шло ни в какое сравнение. В тот раз это была мягко, даже нежно, а сейчас мало того, что её вот-вот по креслу размажет, так челнок ещё и дрожал и трясся, и было слышно двигатель. И это всё тянулось, тянулось и тянулось… Найке стало страшно, начало подташнивать. Она с усилием повернула голову: Инге улыбалась – вернее, скалилась со стиснутыми зубами. Судя по всему, всё было нормально, но тяжело и немножко страшно. Видимо, почувствовав взгляд Найки, Инге посмотрела на неё и подмигнула.
– Уже скоро!
– Ч-что?..
– Сейчас… Уже почти… Ага… Вот и всё. Вышли в мезосферу.
Найка выдохнула: перегрузка прекратилась и движение челнока стало ровным, без тряски и рывков.
– Это уже Космос?
– Не совсем, – Инге как-то очень радостно улыбнулась, она вся словно светилась. – Но если хочешь, можешь считать, что да.
Вот тут Найка пожалела, что в челноке нет иллюминаторов. Она так хотела увидеть небо и звёзды! Вернее, не небо, а Пространство. Она мало общалась с пилотами, в основном видела их по гало, но заметила, что они как-то очень чётко разделяют пространство и Пространство. Как они умели голосом показывать эту разницу, Найка так и не поняла.
– А вот интересно, в крейсере есть иллюминаторы?
– Есть обзорные экраны. Ещё увидишь, не волнуйся! – Инге подмигнула, а потом отстегнула верхнее крепление ремней и потянулась:
– Не, пассажиром лететь – тоска-а… Стоп, а ты не отстёгивайся! – Найка тоже потянулась к застёжкам, но Инге перехватила её руку.
– Почему?
– Потому что я знаю, когда можно немножечко нарушать правила, а ты – нет. И вообще… Ты, подруга, конечно, крутая и всё такое, но пока мы здесь, слушаешься безоговорочно. Сначала делаешь, и только потом спрашиваешь, зачем. Понятно?
– Да, – Найка хотела было возмутиться, но поняла, что Инге права. А что так заговорила… Ну, она вообще такая. Грубая иногда. Но всё равно классная.
Найка повертела головой. Пассажиры занимались своими делами: кто-то читал, кто-то дремал, рыжий так не вылез из своего планшета. Найка не удивилась бы, если бы он не заметил перегрузку. Мистер Тим тоже сидел с закрытыми глазами, Инге развернула деку и углубилась, судя по всему, в работу над какой-то программой: пальцы так и летали над клавиатурой. Подумав, Найка достала планшет и начала рисовать: пустые залы ожидания навели её на какие-то пока ей самой не очень понятные идеи. Она увлеклась – из-под пера рождался интерьер какого-то зловещего дворца, красивый и торжественный, – и чуть не пискнула от неожиданности, когда челнок вздрогнул и всех пассажиров мотнуло вперёд.
– Приехали. Это крейсер нас поймал, – мгновенно объяснила Инге.
– Дефлекторами? – вспомнила Найка не очень понятное слово.
– Нет. Дефлекторы – это боевые защитные поля. Они как щиты вокруг корабля и обычно отключены: энергии до… много жрут. Это нас силовым лучом подхватили.
– Это как в порту? Фенами?
– Ага, типа того, – Инге улыбнулась. – Типа фенами. Вообще можно пристыковаться и без них, но зачем? Вот если бы нас преследовали, или, там, бой шёл, тогда пилот на ручном управлении в трюм бы влетел. Там каждая секунда на счету, а сейчас…
– То есть дефлекторы – это в бою, да? А я вроде читала, там ещё какие-то поля есть? – Найка сама понимала, что тараторит, но ничего не могла с собой поделать. Ей было интересно, а ещё хотелось сбросить эмоциональное напряжение, и от этого было глупо и неловко: что она, как маленькая! Но, похоже, никто ничего не заметил, а Инге спокойно объяснила:
– Ну, есть такая штука – магнитно-динамическое поле. Оно почти по броне идёт. Это защита от микрочастиц и космического вещества. Ты ведь знаешь, что Пространство на самом деле не абсолютно пустое? Ну вот. И на релятивистских скоростях атома водорода хватит, чтобы полкорабля расху… на кусочки разнести. Его иногда, по традиции, аэродинамическим называют, но это неправильно. Какое «аэро», если атмосферы вокруг нет? А ещё есть конструкционное поле. Оно такое… весь корабль пронизывает. Как бы часть корпуса. Чтобы прочность повысить.
Найка думала, они пройдут в крейсер через переход вроде тех, что она видела в гало: гофрированные стены, потолок, пружинящий под ногами пол. Но когда челнок замер и всё тот же весёлый голос пилота сообщил, что можно отстегнуть ремни и валить отсюда, они просто спустились по коротенькой лесенке-трапу на пол огромного помещения. Нет, – поправила себя Найка. – Не на пол. На палубу. На палубу крейсера. Первого настоящего космического корабля в её жизни!
Она в очередной раз завертела головой, впитывая новые впечатления: большое пространство, организованное как-то очень непривычно, но явно осмысленно и рационально, какие-то галереи, трубы под высоким потолком… Мозг привычно начал переделывать всё это в декорации, но что-то мешало. Какое-то несоответствие, неправильность. Сначала Найка решила, что это отсутствие окон, а потом поняла: здесь было очень чисто и свежо. И даже пахло чем-то вроде шампуня.
– Помыли перед тем, как нас выпустить, – Инге заметила удивление Найки.
– В смысле – помыли?
– В прямом. В Пространстве много… грязи. Ну, там радиация, пыль и всё такое. Глазом не увидишь, но помыться стоит. Вот нас и облили реагентом. По норме-то, в учебных и боевых вылетах, пилоты в скафандрах, поэтому палубу не моют. Это же время. Мы вон сколько простояли! А пока нас драят, трюм закрыт, ни сесть, ни взлететь.
