Это тоже был ритуал: обрезать кончик сигары, обмокнув её в виски, медленно и неторопливо прикурить от живого огня, а не от зажигалки… Сначала он не понимал, как книжные герои прикуривают от костра, но потом понял и принял такую причуду. Сигарный дым приобретал какой-то необыкновенный, совершенно неповторимый вкус, смешиваясь со вкусом горящих дров. Было во всём этом что-то настоящее. Нечто, что все они потеряли так давно, что даже забыли об этой потере.
Они долго молчали, глядя в огонь, наслаждаясь редкой возможностью никуда не бежать и ничего не решать. Потом Тана спросила:
– Всё позади?
– Надеюсь.
– А эта Хелен? Тебе она не кажется опасной? Она достаточно сильна, чтобы пойти дальше, не находишь?
– Хелен? – Тана обладала удивительной способностью задавать нужные вопросы, помогающие ему формулировать мысли и выводы. – Нет. Думаю, ей это просто не надо… Я не понимаю, чего она хочет, но явно не власти.
Тана хмыкнула. Комиссар, правильно поняв взгляд жены, плеснул виски в стаканы.
– Ну, за Тирану.
– И за этих девчонок, – они соприкоснулись стаканами. Шотт знал, что Тана не любит крепкий алкоголь, но для тиранского виски делала исключение. В хорошей компании. А они с Таной уже много лет были друг для друга лучшей компанией на свете.
– За девчонок?
– Да, они забавные, – Тана улыбнулась.
– А мне помнится, ты предлагала грохнуть Хелен.
– Не предлагала, а сказала, что могу её убрать. Это разные вещи.
– А как, кстати? Она же пси.
– Я тебя умоляю, дорогой!.. Наши птеры чуют даже не мысли об убийстве, а их зарождение. Так что я просто зафиксирую объект и выстрелю, а думать… Думать я потом буду.
– Страшные вы люди, эйнхерии.
– Есть такое…
Сигнал вызова на комме прервал уютное молчание. Тана, глянув на иконку абонента, понимающе улыбнулась и встала:
– Не буду мешать. Развлекайся.
Комиссар кивнул и развернул виртуальную клавиатуру. Это была привычка и своего рода дань традициями: они ни разу даже не пытались перейти на голосовое общение.
«Месье Арсен Люпен?»
«Добрый день, мистер Ниро Вульф. Помнится, вы просили сообщать, если я случайно найду что-то интересное… По вашей части».
«И?..»
«Вы не поверите, но в одном из офисов трагически погибшего мистера Псы мы обнаружили бумажную книгу. Очень, очень старую. Древнюю, можно сказать. Но в весьма удовлетворительном состоянии. Некоего… Фосайда. Название странное. "Военные собаки" или что-то в таком духе…»
«Фредерик Форсайт. "Псы войны"», – не веря себе, набрал мистер Шотт.
«Возможно, возможно, мистер Вульф. Удивительно интересное чтиво. Конечно, описанные там методы нелегальных закупок оружия и обхода таможни не очень подходят к нашим реалиям, но думаю, что внимательное изучение текста…»
Арсен Люпен не закончил фразу. Это было откровенное приглашение к торговле. К счастью, комиссару было, чем ответить.
«Мсье Люпен, вы же понимаете, что я могу просто забрать у вас эту книгу? Много ли поводов нужно, чтобы устроить обыск в офисе… даже вашем?»
«Но, мистер Вульф! Мы же джентльмены…»
«Я же не сказал, что это сделаю. Я всего лишь отметил, что у меня есть такая возможность. Но я предлагаю честный обмен».
«И что же вы можете мне предложить?»
«Постер "Звездопада"»
«Всего-то?»
«Коллекционный. Ограниченного тиража. Бумажный. Номерной. С кадром из режиссёрской версии финала».
Комиссар почувствовал, как на лице возникает хищная улыбка: затянувшаяся пауза была более чем красноречива.
«Номерной?»
«Номер меньше ста. И, главное, с подлинным автографом Леди Стар».
Комиссар доставал этот постер с боем, но допустил ошибку: не успел предупредить, что берёт автограф для дочери, и Леди Стар подписала его «настоящему джентльмену». В самый раз для свежеиспечённого замминистра. А для Киры постер достал Влад. И вот он был подписан правильно.
«Уговорили! Пришлю ваш заказ с курьером».
«Прекрасно. Я знал, что мы сумеем договориться…»
Конечно, Флин уже снял копию с книги, но это неважно. Про «Псов войны» комиссар слышал, ему попадались цитаты, но – подлинное древнее издание! А что до остального… И он, и Флин внимательно изучат содержание книги, найдут что-нибудь интересное, адаптируют к их реалиям – и классическая игра «полицейские и воры» выйдет на новый уровень. И им будет, чем удивить нежелательных гостей, если они снова вздумают заявиться на Тирану.
Эпилог 3. Том Том
Эх, хорошо! Нет, на самом деле хорошо. Конечно, в каждом положении есть свои плюсы и минусы, но когда ты разобран и лежишь в ящике, больше всё-таки минусов. Вы спросите, почему? Я объясню, мне несложно. С одной стороны, неоспоримый плюс в том, что можно спокойно думать, а с другой… Нет, вам не понять, какое наслаждение доставляет определение сопротивления поверхности с учётом атмосферных воздействий и упругости биологической подложки, когда ты ступаешь на неё ногой. А как прекрасно наблюдать за фотонами, летящими от светила, за тем, как они играют с атомами, вышибая или добавляя в них электроны… На первый взгляд это кажется стохастическим движением частиц, но на самом деле это чёткое и потрясающе красивое зрелище. Я хочу положить музыку на эту гениальную природную картину. Уверен, в будущем потомки по достоинству оценят моё произведение. Простите, я отвлёкся, но в мире столько прекрасного, недоступного мягкотелым биологическим существам!
Пока Командир занимался сборкой, я не мешал и не лез под руку с советами. Тим и так знает, что делать, не один год вместе провели, вместе умирали, вместе рождались, образно говоря… Ах, этот первый глоток чистой энергии из реактора! Вам не понять. Насколько я могу оценить, это даже не сравнить с глотком свежего воздуха после болтания в космосе с выработанным регенератором.
– Отдыхай, – сказал Командир, и я двинулся искать, где бы приткнуться. Наверняка тут должен быть удобный шкаф. Или, на худой конец, ниша в стене.
– О-ооой… эт-то кто? Что? – воскликнуло ещё одно мягкотелое существо, стоящее рядом с Командиром. Я замер.
– Это Том. Если точнее, Том Том, – поправился Командир. Он знает, что я хоть и не настаиваю на полном имени – мягкотелым просто не понятна музыка цифр в индексах и обозначениях, – но при представлении люблю, когда меня называют не в самом усечённом варианте. Мы же с этой мягкой самкой не сливались в симбиотической нейросвязи.
Раз представили, надо развернуться, ну чисто из вежливости? Не могу же я стоять спиной, когда разговор обо мне. Нет, я всё и так вижу, но вот мягкотелым это может доставлять неудобства. Я высшая ступень развития, а совершенству негоже проявлять неуважение к более… нет, не низшим, я не расист, а скажем так, к более уязвимым и ограниченным существам.
