– Нам сегодня точно никуда не надо? Точно-точно? И мы можем на море полететь?
– Можем!
Следующие минут десять прошли под сосредоточенное сопение Инге: она рекламные проспекты изучала, которые я давно уже для неё собрал. Проспекты красивые, яркие, но вариантов-то по большому счёту немного. И, разумеется, Инге первым делом спросила:
– А почему курортов так мало? Планета-то классная!
– Отчасти из-за того, что много хищников, и чем дальше от города, тем больше.
– И это что, курорты с хищниками?
– Нет, конечно. А вот добраться до курорта можно и с хищниками. Вернее, с приключениями, – я прикусил язык, но было поздно. Это чудо немедленно отложило буклеты, залезло на меня, подперев голову руками, и спросило:
– С какими?
– Проще и безопаснее на флаере долететь. До «Лазурного берега» и «Ниццы», насколько я понял, можно по «тропе колонистов» добраться. На бронемашине через лес. Это для экстремалов.
– Так опасно?
– Да не то чтобы очень. Но если тирекс броник перевернёт и оттопчется по нему, приятного мало. Не смертельно, но оно тебе надо – сидеть, спасателей ждать, которые тебя потом из брони вырезать будут? Есть ещё вариант – верхом на лошадях. Но этим в основном ребята с Сангуса увлекаются.
– На лошадях?
И тут я понял, что совершил ещё одну страшную ошибку. Эта неугомонная мне ведь рассказывала, что научилась верхом ездить! Встречу Игоря – мозги вправлю: уверен, это его идея была.
– Вее-ерхо-ом… – мечтательно протянула Инге. Так, кажется, нас ждут новые приключения и отбитые задницы. И слова про опасность и зверьё мало помогут. Но тут мне в голову пришёл замечательный аргумент:
– Да. Но верхом – это долго. И это тебе не на абордаж пирата в одно жало брать. Неделю спать вполглаза, дёргаться от каждого шороха и тому подобное. Оно нам надо? Мы вроде как отдыхать собираемся. Или нет?
– Отдыхать! Давай на флаере тогда, так привычнее и быстрее. Но если хочешь, можем и на бронемашине.
– Не, возьмём «спидрейнджер», как у Игоряна, и рванём. Только надо будет лесной вариант заказать. Завтра прокатчики подготовят.
– Ура-а-а!!!! – Инге вскочила и запрыгала на кровати, как маленькая. И вопрос был решён.
День прошёл в сборах и походах по магазинам. Это сорваться и влезть в какую-нибудь драку мы всегда готовы, а тут – курорт! Причём теллурианский курорт, тут кроме купальников для моей неугомонной лапули надо ещё и оружие подобрать, снаряжение. Но дня нам хватило. Клерк прокатной компании уточнил, умеем ли мы управляться с лесным «эсэр», и пожелал хорошей дороги и весёлого отдыха. Я с трудом уговорил Инге не вылетать на ночь глядя. Пришлось даже напомнить, что она обещала быть в лесу послушной, а лететь нам как раз через лес. Конечно, Лес мы только по краешку чирканём, но тут ведь дело какое… С Лесом лучше перестраховаться.
Так что выдвинулись мы рано утречком, солнце только-только над горизонтом поднялось. Инге – вот реально, как маленькая! – вечером буянила, а потом полночи и сама не спала, и мне не давала. Нет, не как обычно, а просто вертелась под боком, толкалась локтями и коленками, косичками щекоталась… Я уже собрался было эвакуироваться на диванчик в гостиной, но она всё-таки утихомирилась. И вскочила ни свет ни заря. Ну и, разумеется, во флаере вырубилась, стоило нам от дома отлететь. Но поначалу там смотреть не на что было: мы почти две сотни километров по магистрали шли. А вот когда свернули, я Инге растормошил:
– Лес заказывала? Любуйся.
Инге немедленно прижалась носом к блистеру, хотя поначалу картинка снаружи её вроде как разочаровала. Я прикинул маршрут и решил, что мы кратчайшим путём пойдём, напрямик, а потом, на последних километрах, на ту самую «тропу колонистов» выскочим. А напрямик – это над Лесом: здесь кроны местами настолько плотные, что флаер над ними без проблем держится. Нет, не тяжёлый грузовик, конечно, а вот «эсэр» – запросто. Да что флаер, старые леса, говорят, радаром не пробить! Но рассказывают, что там страшно находиться: вечные сумерки, никакого подлеска, кустов, травы, только уходят вверх тонкие и прямые белёсые стволы, а под ними – чуть ли не метровый слой опавшей листвы. И живности нет, хотя в Лесу её по норме полно. Как такой лес выживает – ума не приложу. Я вообще не уверен, что это правда, а не байки. Но если прикинуть, в здешних лесах партизанить – милое дело. Не скажу про радары, а вот что здесь и от датчиков движения, и от биосканеров, и от тепловизоров толку ноль – это факт.
Так что там особо смотреть было не на что: кроны под нами сливались в сплошной зелёный ковёр, протянувшийся до самого горизонта. Местами над ровной поверхностью поднимались «ведьмины метёлки» – высокие и прямые, ровные по всей длине разноцветные стволы, на самой макушке которых во все стороны торчали тонкие веточки, покрытые мелкими белёсыми листочками. Так детишки обычно деревья рисуют. Пару раз из крон вылетали стаи ярких птиц, но разглядеть их не получалось: мы двигались слишком быстро, а они были слишком заняты тем, чтобы удрать от нас подальше. Так что Инге вскоре заскучала, и, хотя вслух ничего не говорила, вопрос «А сколько нам ещё лететь?» был написан у неё на мордашке метровыми буквами. Я упорно делал вид, что ничего не вижу, но когда до тропы колонистов оставалось всего ничего, притормозил и, сказав «Смотри!», заставил флаер прыгнуть наверх, насколько двигатель позволял.
Инге ахнула. Далеко впереди насыщенный зелёный цвет сменялся бирюзовым, и даже отсюда было видно, как сверкают под солнцем барашки волн и белые скалы, огораживающие бухту, а у горизонта море и небо сливались, перетекая друг в друга, и пространство перед нами было наполнено светом… А потом я бросил флаер вниз, в полумрак леса, мы проломились сквозь тонкие ветки и выскочили на Тропу колонистов – грунтовую дорогу с разбитыми колеями, и я снизил скорость, давая Инге оглядеться.
Здесь тоже был свет, но лучи гасли и рассеивались в полумраке. Зыбкая дымка испарений выползала из-под подступающих к самой тропе деревьев… или кустов, не понять. Слишком плотно переплетались ветки, и их густо обвивали вьюнки и лианы. Мы словно двигались через влажный зелёный туннель, наполненный туманом и запахами Леса. Во флаере хорошие фильтры, но я просто знаю, как тут пахнет: когда я на Теллуре жил, доводилось с рейнджерами в Лес выходить. Сыростью, слегка, совсем чуть-чуть, гнилью, мокрой землёй и листвой, чужими, непривычными цветами – здесь постоянно что-то цветёт… Чем глубже в Лес, тем сильнее становятся запахи, и наступает момент, когда проще и умнее надеть респиратор, а лучше – полноценную маску. Но на тропе запах был ещё терпимый, даже приятный.
Лес то отступал от Тропы колонистов, то тянул через неё тоненькие веточки и побеги вьюнков, но зелёные своды по бокам дороги были целенькие – в смысле, сплошные. Значит, тирексов в округе нет, и это хорошо.
Инге вертела головой, потом странным движением, словно пытаясь что-то нащупать, прижала ладошку к блистеру, прикрыла глаза. Помолчала и выдала:
