Что нам думать обо всех этих кошмарах? Иногда их цель – заставить серьезней относиться к уязвимостям систем безопасности. На этот счет есть целая теория (с которой мы еще встретимся в этой главе), что самый эффективный способ убедить людей проводить ответственную политику – напугать их до потери сознания. Верна эта теория или нет, никто не собирается утверждать, что нам можно не волноваться по поводу киберпреступлений или вспышек заболеваний, которые уже сейчас представляют собой огромную проблему для всего мира (о ядерной угрозе я поговорю в следующем разделе). Специалисты по компьютерной безопасности и эпидемиологи постоянно пытаются держать эти угрозы под контролем, и странам мира определенно не стоит жалеть на это денег. Нужно всячески повышать надежность и безопасность военной, финансовой, энергетической и коммуникационной инфраструктур
[884]. Нужно крепить систему договоров о запрете биологического оружия и усиливать меры предосторожности в отношении него
[885]. Нужно расширять международные связи в области общественного здоровья, чтобы страны сообща распознавали и сдерживали вспышки заболеваний, пока они не переросли в пандемии. Наряду с новыми вакцинами, антибиотиками, противовирусными препаратами и тест-системами для моментальной диагностики, такие связи пригодятся в борьбе как с природными патогенами, так и с теми, что созданы искусственно
[886]. Кроме того, государства не должны ослаблять привычные антитеррористические меры и меры по борьбе с преступностью вроде слежки и перехвата сообщений
[887].
В каждой из этих гонок вооружений обороняющаяся сторона, конечно, никогда не будет абсолютно неуязвима. Нельзя исключать отдельные случаи кибертерроризма и биотерроризма, а вероятность катастрофы всегда будет ненулевой. Вопрос, на который я пытаюсь ответить: должны ли эти печальные факты подвести нас к выводу, что человечество обречено? Неужели злодеи когда-нибудь обязательно перехитрят героев и поставят цивилизацию на колени? И не стал ли наш мир парадоксальным образом по-новому уязвимым в результате технологического прогресса?
Никто не может знать наверняка, но, если мы перестанем ужасаться наихудшим сценариям и спокойно подумаем, мгла рассеется. Давайте начнем с исторического обзора: можно ли сказать, что массовые разрушения по вине одного человека – естественный исход процесса, начатого научной революцией и Просвещением? По этой логике, технологии позволяют людям достигать все большего все меньшими силами, так что в долгой перспективе одиночка, вооруженный подходящей технологией, сможет устроить все, что ему угодно, – а с учетом природы человека это значит, что он сможет уничтожить все на свете.
Но Кевин Келли, первый главный редактор журнала Wired и автор книги «Чего хотят технологии» (What Technology Wants), утверждает, что на самом деле технологии развиваются по-другому
[888]. В 1984 году Келли стал соорганизатором (вместе со Стюартом Брандом) первой Конференции хакеров (The Hackers Conference) и с тех пор постоянно слышит, что технологии вот-вот превзойдут способность человека их контролировать. Но, несмотря на гигантский прогресс за прошедшие с тех пор годы (в том числе и изобретение интернета), ничего подобного не случилось. Келли предполагает, что тому есть причина: «Чем могущественней становятся технологии, тем глубже они интегрируются в ткань общества». Новейшие технологии не работают вне сетей сотрудничества, связанных с общественными структурами еще более высокого порядка, многие из которых видят одной из своих задач обеспечение безопасности людей от технологий и друг от друга. (Как мы уже видели в главе 12, технологии со временем становятся все безопаснее.) Это ставит под сомнение голливудское клише о злом гении-одиночке, засевшем в напичканном аппаратурой логове, где технологии чудесным образом работают сами по себе. Келли предполагает, что благодаря интеграции технологий в ткань общества деструктивный потенциал отдельного человека со временем не увеличивается:
Чем сложнее и мощнее технология, тем больше людей требуется, чтобы сделать из нее оружие. А чем больше людей вовлечено, тем больше систем общественного контроля стараются сгладить, смягчить или предотвратить вред. Я добавлю еще одну мысль. Даже если у вас достаточно денег, чтобы нанять команду ученых, чьей задачей будет разработка биологического оружия, способного уничтожить человечество, или полное обрушение интернета, у вас, скорее всего, все равно ничего не выйдет. Что касается интернета, человечество посвятило усилиям по предотвращению подобного сценария сотни тысяч человеко-лет, а в области биологии гибели вида препятствуют миллионы лет эволюции. Это в принципе невероятно сложная задача, и тем более – для горстки изгоев. А чем больше команда, тем сильнее влияние социальных факторов
[889].
Это все абстрактные рассуждения – одна теория естественного пути развития технологии против другой. Какое они имеют отношение к реальным опасностям, стоящим перед нами, как они помогают нам решить, действительно ли человечество обречено? Самое важное – не поддаваться эвристике доступности и не считать, что, если мы способны представить себе нечто ужасное, оно обязательно случится. Реальная опасность зависит от чисел: какой процент людей желает сеять хаос или совершать массовые убийства, какая доля этой мечтающей о геноциде прослойки обладает знаниями и навыками, необходимыми, чтобы состряпать эффективное кибернетическое или биологическое оружие, какая доля от этой доли сможет осуществить свои планы и какой процент от этого и так уже крохотного числа сможет устроить катаклизм, который действительно положит конец цивилизации, а не просто создаст досадную помеху, вызовет потрясение или даже бедствие, после которого жизнь вновь пойдет своим чередом.
Начнем с числа злодеев. Много ли в современном мире личностей, мечтающих мучить и убивать совершенно незнакомых им людей? Будь так, наша жизнь была бы совершенно иной. Маньяки носились бы по улицам, втыкая ножи в кого ни попадя, выпускали бы автоматные очереди по толпе, намеренно сбивали бы пешеходов или выпихивали бы их на проезжую часть под колеса машин, закладывали бы бомбы, сделанные из скороварок, и сталкивали бы пассажиров метро на рельсы. Исследователь Гверн Бранвен подсчитал, что тренированный снайпер или серийный убийца способен убить до своей поимки несколько сот человек
[890]. Вредитель, жаждущий сеять хаос, может портить продукты в супермаркетах, подсыпать пестициды в кормушки для скота или в водопроводную воду, а то и просто звонить и заявлять, что он это сделал, – пострадавшей компании это обойдется в сотни миллионов долларов, потраченных на отзыв товара, а стране будет стоить миллиардных экспортных убытков
[891]. Такие атаки могли бы случаться в каждом городе мира по нескольку раз на дню, но на самом деле происходят то тут, то там раз в несколько лет (что заставило эксперта по безопасности Брюса Шнайера поинтересоваться: «И где же все эти пресловутые теракты?»
[892]). Несмотря на весь наш ужас перед терроризмом, в мире, похоже, не так уж много персонажей, ожидающих удобного случая предаться бессмысленному разрушению.
