Поначалу подобные программы не давали особых результатов, что породило пессимизм – можно ли вообще научить таким подходам человека с улицы? Но риск-аналитики и когнитивные психологи не являются представителями некой высшей расы, и значит, в их образовании было нечто, обеспечившее их знанием о когнитивных искажениях и о том, как их избежать, и ничто не мешает нам расширить применение этих образовательных методик. Преимущество разума состоит в том, что с его помощью можно понять и свойственные ему ошибки. Более пристальный анализ программ критического мышления помог понять, от чего зависит их успех или провал.
Объяснение это хорошо известно исследователям педагогических методов
[1123]. Независимо от предмета, учащихся ничему не научишь, заставляя их слушать бубнящего у доски лектора или выделять желтым маркером текст в учебнике. Люди усваивают концепции, только если им приходится их обдумывать, обсуждать с другими и применять для решения проблем. Эффективному обучению мешает еще и то, что учащиеся обычно не распространяют новое знание с одного конкретного примера на другой из той же абстрактной категории. Узнав на уроке математики, как рассадить разные группы оркестра ровными рядами, используя принцип наибольшего общего делителя, дети теряются, когда им предлагают сажать рядами овощи в огороде. Так же и студенты, которых на занятии по критическому мышлению учили обсуждать Американскую революцию с британской и американской точек зрения, не могут совершить когнитивный прыжок и задуматься о том, что немцы думали о Первой мировой войне.
Вооруженные этими уроками об уроках, психологи недавно разработали более эффективные учебные программы логического и критического мышления, которые помогают слушателям замечать, определять и исправлять недостатки рассуждения в самом разном контексте
[1124]. Иногда такие программы используют компьютерные игры, которые обеспечивают учащимся практику и обратную связь, наглядно демонстрируя абсурдные последствия сделанных ими ошибок. Помогает и разъяснение трудных для понимания математических концепций на конкретных жизненных примерах. Используя подходы успешных суперпрогнозистов, Тетлок составил руководство по трезвому прогнозированию (начинайте с расчета базового уровня вероятности; ищите доказательства, не переоценивайте и не недооценивайте их; не настаивайте на своих ошибках, но используйте их для уточнения прогноза). Мы четко видим, что такие учебные программы работают: прошедшие курс слушатели прочно усваивают новые навыки и самостоятельно начинают использовать их в новых обстоятельствах.
Несмотря на успешные примеры и на тот факт, что умение рассуждать критически и непредубежденно – необходимое условие для мышления о чем бы то ни было, лишь немногие из учебных заведений поставили перед собой цель поощрения рациональности. (Это касается и того университета, где преподаю я сам: при обсуждении нового учебного плана я предложил в обязательном порядке знакомить студентов с когнитивными искажениями, но эта идея не встретила понимания.) Многие психологи призывают коллег «распространять знание о борьбе с искажениями», потому что это один из наиболее значительных вкладов в благополучие человечества, какой только может сделать наша наука
[1125].
~
Но эффективных программ обучения критическому мышлению и борьбы с когнитивными искажениями недостаточно, чтобы избавить людей от мышления, оберегающего идентичность, которое заставляет их цепляться за любые воззрения, способствующие повышению статуса их группы и их собственного статуса внутри группы. Именно эта болезнь в первую очередь опасна в политической сфере, но ученые до сих пор неверно описывают ее механизм, ссылаясь на иррациональность и научную безграмотность, хотя истинная причина тут – близорукая рациональность трагедии интеллектуальных общин. Как заметил один автор, ученые часто общаются с широкой публикой, как англичане с иностранцами: повторяют то же самое помедленнее и погромче
[1126].
Значит, чтобы сделать мир разумнее, мало научить людей правильно думать и отпустить их на все четыре стороны. Важны и правила ведения споров на рабочем месте, в дружеском общении, на дискуссионных площадках и в сфере принятия решений. Эксперименты показали, что верный набор таких правил позволяет преодолеть трагедию интеллектуальных общин и убедить людей не привязывать свое мышление к идентичности
[1127]. Одну работающую методику давным-давно изобрели раввины: они заставляли учеников йешивы меняться ролями в талмудических спорах, защищая позицию, противоположную собственной. Есть и другая – предлагать участникам искать консенсус в рамках небольших дискуссионных групп; таким образом, они вынуждены отстаивать свое мнение перед коллегами, и истина обычно торжествует
[1128]. Сами ученые наткнулись еще на одну такую стратегию, которую назвали состязательным сотрудничеством: заклятые противники сообща пытаются добраться до истины, организуя такую эмпирическую проверку, результаты которой они все заранее соглашаются считать убедительными
[1129].
Но даже элементарное требование развить собственную мысль способно лишить человека неоправданной уверенности в своей правоте. Люди, как правило, переоценивают степень понимания ими мира: это когнитивное искажение, которое называют «иллюзией глубины понимания»
[1130]. Мы уверены, что знаем, как работает застежка-молния, цилиндровый замок или унитаз, но, как только нас просят это подробно объяснить, мы вынуждены признать, что и понятия не имеем. То же самое касается и болезненных политических вопросов. Когда людей с железобетонными убеждениями по поводу программы медицинского страхования «Обамакэр» или Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA) просят объяснить, в чем суть этих мер, они мгновенно осознают, что вообще не понимают, о чем разговор, и проявляют большую готовность выслушивать контраргументы. Важнее всего, вероятно, то, что люди меньше подвержены когнитивным искажениям, когда вопрос касается лично их и им придется жить с последствиями своих суждений. Анализируя публикации, посвященные рациональности, антропологи Хьюго Мерсье и Дэн Спербер пишут: «Вопреки общепринятой безрадостной оценке умственных способностей человека, люди вполне способны размышлять рационально, как минимум когда они оценивают аргументы, а не выдвигают их и когда они видят своей целью поиск истины, а не победу в споре»
[1131].
