Первое пророчество касалось «популяционной бомбы», которая (как мы уже убедились в главе 7) обезвредила сама себя. Когда страны становятся богаче и образованней, они переживают то, что ученые назвали демографическим переходом
[354]. Сначала прогресс в области питания и здравоохранения приводит к снижению смертности. Это действительно выливается в скачок численности населения, но из-за него явно не стоит сокрушаться: как сформулировал Йохан Норберг, причиной этому не то, что люди в бедных странах начинают размножаться как кролики, а то, что они перестают дохнуть как мухи. В любом случае это временный рост: уровень рождаемости достигает пика и затем идет на спад – как минимум, по двум причинам. Родители перестают обзаводиться многочисленным потомством, чтобы обезопасить себя на тот случай, если часть их детей умрет, а женщины, получая более качественное образование, позже выходят замуж и откладывают рождение детей. Рис. 10–1 показывает, что прирост населения Земли достиг максимального значения в 2,1 % в год в 1962 году, сократился до 1,2 % в 2010-м, вероятно, станет меньше 0,5 % к 2050 году и приблизится к нулю в 2070-м, когда численность мирового населения, по прогнозам, выйдет на плато, а затем начнет снижаться. Рождаемость наиболее заметно снизилась в развитых регионах вроде Европы и Японии, но она способна резко обрушиваться и в других частях света, зачастую к изумлению демографов. Несмотря на распространенное убеждение, будто мусульманские общества не подвержены таким социальным процессам западного типа и потому обречены на повторяющиеся молодежные бунты, рождаемость в мусульманских странах снизилась за последние три десятилетия в среднем на 40 %. В Иране это падение составило 70 %, а в Бангладеш и семи арабских странах – 60 %
[355].
РИС. 10–1. Население и рост населения Земли, 1750–2015 и прогноз до 2100 года
Источники: Our World in Data, Ortiz-Ospina & Roser 2016d. 1750–2015: Отдел народонаселения ООН, База исторических данных по глобальной окружающей среде (HYDE), Нидерландское агентство по оценке состояния окружающей среды PBL (без даты). Прогноз после 2015 года: прирост – то же, что и для периода 1750–2015; население – Международный институт прикладного системного анализа, средний прогноз (совокупность прогнозов по отдельным странам с учетом уровня образования), Lutz, Butz, & Samir 2014
Другое страшное пророчество 1960-х касалось конечности природных ресурсов в мире. Но ресурсы все никак не кончаются. 1980-е так и прошли без голода, который должен был унести жизни десятков миллионов американцев и миллиардов людей во всем мире. Затем наступил 1992 год, и, несмотря на прогнозы бестселлера 1972 года «Пределы роста» (The Limits of Growth) и похожих обличительных памфлетов, мир не остался без алюминия, меди, хрома, золота, никеля, олова, вольфрама и цинка. (В 1980 году Пол Эрлих заключил с экономистом Джулианом Саймоном знаменитое пари, что к концу десятилетия пять из этих металлов окажутся в дефиците и, как следствие, подорожают; он проиграл по всем пяти пунктам. На самом деле стоимость большинства металлов и минералов в наше время ниже, чем в 1960 году
[356].) С 1970-х и до начала 2000-х новостные еженедельники часто иллюстрировали материалы о мировых запасах нефти датчиком уровня бензина со стрелкой на нуле. В 2013 году журнал The Atlantic проанонсировал подборку статей о революционной технологии гидроразрыва пласта, вынеся на обложку слова: «У нас никогда не кончится нефть».
Наконец, существуют редкоземельные металлы вроде иттрия, скандия, европия и лантана – вы можете их помнить по периодической таблице в школьном кабинете химии или по песне Тома Лерера The Elements. Эти металлы – важнейшие компоненты магнитов, ламп дневного света, видеомониторов, катализаторов, лазеров, конденсаторов, оптического стекла и прочих продуктов высоких технологий. Когда их запасы начали подходить к концу, нас предупреждали об опасности катастрофической нехватки, краха электронной промышленности и, вероятно, даже войны с Китаем – обладателем 95 % их мировых запасов. Именно это привело к Великому европиевому кризису конца XX века, когда в мире закончился европий – ключевой ингредиент красных фосфоресцирующих точек в телевизионных и компьютерных дисплеях на электронно-лучевых трубках. Общество разделилось тогда на имущих, у которых еще оставались последние цветные телевизоры, и неимущих, которым пришлось обходиться черно-белыми. Что, никогда о таком не слышали? Одна из причин, почему этого кризиса не случилось, состоит в том, что на смену электронно-лучевым трубкам пришли жидкокристаллические экраны, использующие более распространенные элементы
[357]. А что же война за редкоземельные металлы? В реальности, когда Китай сократил в 2010 году свой экспорт (не из-за нехватки, а по геополитическим и меркантилистским соображениям), другие страны стали добывать их на своей территории, утилизировать промышленные отходы и искать технологические решения, позволяющие обходиться без этих элементов
[358].
Поскольку предсказания апокалиптической нехватки ресурсов раз за разом не сбываются, напрашивается вывод, что либо человечество, словно герой голливудского боевика, каким-то чудесным образом постоянно избегает верной смерти, либо образ мышления, который плодит эти печальные прогнозы, имеет некий изъян. На этот изъян указывали уже много раз
[359]. Человечество не высасывает ресурсы из-под земли через соломинку, как молочный коктейль, пока из пустого стакана не раздастся бульканье. Вместо этого по мере истощения легкодоступных запасов цены на ресурс растут, побуждая людей экономить, использовать менее удобные его источники или искать более дешевые и распространенные альтернативы.
На самом деле ошибочна сама мысль, что людям «нужны природные ресурсы»
[360]. Людям нужны способы выращивать еду, передвигаться, освещать свои дома, отображать информацию или как-то еще обеспечивать свое благополучие. Их потребности удовлетворяют идеи: рецепты, формулы, методики, чертежи и алгоритмы операций с явлениями материального мира, – позволяющие получать то, чего они хотят. Человеческий разум с его рекурсивными комбинаторными способностями может обследовать бескрайнее пространство идей; его нельзя ограничить количеством какого-то конкретного вещества в недрах. Когда одна идея перестает работать, ее место может занять другая. Этот факт не противоречит теории вероятности, но следует из нее. Почему законы природы должны допускать только один физически возможный способ удовлетворить человеческие желания, ни больше ни меньше?
[361]
