Приходится признать, что этот образ мышления плохо вяжется с этикой «устойчивого развития». На рис. 10–2 автор комиксов Рэндалл Манро показывает, что не так с этим модным словосочетанием и священной ценностью. Доктрина устойчивого развития предполагает, что текущую тенденцию роста потребления некоего ресурса можно экстраполировать в будущее до тех пор, пока она не упрется в потолок. Это значит, что нам необходимо переключиться на возобновляемый ресурс, который может вечно восстанавливаться с той же скоростью, что мы его расходуем. В действительности общество всегда отказывалось от одного ресурса в пользу иного гораздо раньше, чем первый истощался. Часто говорят, что каменный век закончился не потому, что в мире кончились камни, и это же верно в случае энергоносителей. «Дерева и сена оставалось в избытке, когда мир перешел на уголь, – отмечает Осубел. – Угля вполне хватало, когда начало расти потребление нефти. Нефти у нас еще много, но мы уже переходим на природный газ»
[362]. Как мы увидим, газ в свою очередь может быть вытеснен источниками энергии с еще меньшим содержанием углерода задолго до того, как его последний кубометр сгинет в голубом пламени.
Производство продовольствия также росло экспоненциально (как мы видели в главе 7), хотя ни один сельскохозяйственный метод в истории не был устойчивым. В книге «Движение по нарастающей: как человечество процветает в условиях природного кризиса» (The Big Ratchet: How Humanity Thrives in the Face of Natural Crisis) географ Рут Дефрис описывает эту динамику как последовательность «рывок-предел-переход». Люди открывают новый способ выращивания еды, и численность населения устремляется вверх. Этот способ со временем перестает удовлетворять растущие потребности населения и обрастает негативными эффектами. Достигнув предела, люди совершают переход к новому методу. В разные моменты истории крестьяне переходили к подсечно-огневому земледелию, фекальным удобрениям, севообороту, гуано, селитре, измельченным костям бизона, химическим удобрениям, гибридным культурам, пестицидам и, наконец, к Зеленой революции
[363]. Будущие переходы могут привести нас к генно-модифицированным организмам, гидропонике, аэропонике, городским вертикальным фермам, роботизации сельского хозяйства, мясу из пробирки, алгоритмам искусственного интеллекта, работающим на основе данных GPS и биосенсоров, переработке нечистот в энергию и удобрения, рыбоводным фермам, где рыбы едят тофу вместо других рыб, и кто знает, к чему еще – коль скоро людям позволят пользоваться своей изобретательностью
[364]. И хотя пресная вода – это единственный ресурс, от которого людям никогда ни к чему не перейти, сельское хозяйство могло бы сэкономить колоссальные ее объемы, если бы освоило методы точного земледелия по образцу Израиля. А если в мире появится достаточное количество не содержащих углерода энергоносителей (эту тему мы обсудим ниже), мы сможем добывать ее путем опреснения морской воды
[365].
РИС. 10–2. Устойчивое развитие, 1955–2109
Источник: Рэндалл Манро, XKCD, http://xkcd.com/1007/. Автор: Рэндалл Манро, xkcd.com
~
Мало того что не случились те катастрофы, которые предсказывали гринисты 1970-х годов, но и те улучшения, которые они считали невозможными, на самом деле произошли. Когда мир стал богаче и прошел пик экологической кривой Кузнеца, природа начала восстанавливаться
[366]. «Огромная свалка» папы Франциска – это представление человека, который проснулся, думая, что на дворе 1965 год: эпоха труб, извергающих клубы дыма, водопадов сточных вод, рек, в которых горит вода, и шуток о том, что жителям Нью-Йорка не нравится дышать воздухом, если они его не видят. Рис. 10–3 показывает, что с 1970 года, когда было основано Агентство по охране окружающей среды, выбросы пяти типов загрязняющих воздух веществ снизились в США почти на две трети. За тот же период население страны выросло больше чем на 40 %, эти люди стали суммарно в два раза больше ездить на машинах и разбогатели в два с половиной раза. Потребление энергии вышло на плато, а выбросы углекислого газа, достигнув максимума, даже начали снижаться – к этому моменту мы еще вернемся. Эти тенденции отражают не только перенос тяжелой индустрии в развивающиеся страны, поскольку основная часть расходуемой энергии и выбросов все же приходится на транспорт, отопление и выработку электричества, а все это невозможно вывести за границу. Вместо этого они в основном свидетельствуют о росте эффективности и совершенствовании контроля за выбросами. Эти расходящиеся кривые опровергают и убеждение ортодоксальных зеленых, что покончить с загрязнением окружающей среды может только антирост, и убеждение ортодоксальных правых, что защита окружающей среды подорвет экономическое развитие и снизит уровень жизни.
РИС. 10–3. Загрязнение, энергия и рост, США, 1970–2015
Источники: US Environmental Protection Agency 2016, на основании перечисленных источников. ВВП: Бюро экономического анализа США. Суммарный годовой пробег автомобилей: Федеральная дорожная администрация США. Население: Бюро переписи населения США. Потребление энергии: Министерство энергетики США. Углекислый газ: Доклад о выбросах парниковых газов в США. Выбросы (угарный газ, оксиды азота, твердые частицы меньше 10 микрометров, диоксид серы и летучие органические соединения): Агентство по охране окружающей среды США, https://www.epa.gov/air-emissions-inventories/air-pollutant-emissions-trends-data
Многие улучшения можно заметить невооруженным глазом. Города реже окутывает багрово-коричневая дымка, а в Лондоне больше не бывает тумана – в действительности дыма от сжигаемого угля, увековеченного на картинах импрессионистов, в готических романах, в песне Гершвина и в названии бренда плащей. Внутригородские водные артерии, когда-то окончательно списанные со счетов, в том числе залив Пьюджет, Чесапикский залив, Бостонская бухта и озеро Эри, а также реки Гудзон, Потомак, Чикаго, Чарльз, Сена, Рейн и Темза (последнюю Дизраэли описывал как «стигийский омут, от которого разит непередаваемым и невыносимым ужасом»), были заново освоены рыбами, птицами, морскими млекопитающими, а иногда даже купальщиками. Жители пригородов встречают волков, лис, медведей, рысей, барсуков, оленей, ястребов, диких индеек и белоголовых орланов. По мере роста эффективности сельского хозяйства распаханные угодья снова превращаются в леса умеренной зоны, как знает каждый любитель пеших походов по Новой Англии, который неожиданно натыкался на каменную изгородь посреди чащи. И хотя тропические леса по-прежнему вырубают, что не может не вызывать тревоги, с середины XX века до 2000 года темпы их исчезновения снизились на две трети (рис. 10–4)
[367]. Вырубка крупнейшего массива тропических лесов в Амазонии достигла пика в 1995 году, но в период с 2004 до 2013 года сократилась на четыре пятых
[368].
