Много воды утекло с тех пор, когда весь багаж знаний нашей культуры можно было передать через ученичество и устную традицию. Формальное школьное образование существует уже тысячи лет; в детстве я часто слышал талмудическую историю о том, как рабби Гиллель, живший в I веке до н. э., в юности чуть не замерз насмерть, забравшись на крышу школы, учеба в которой была ему не по карману, чтобы подслушивать уроки через чердачное окно. В разные времена школе вменялось в обязанность внушать молодежи узкопрактические, религиозные или патриотические премудрости, но Просвещение с его превознесением знания расширило ее полномочия. Теоретик образования Джордж Каунтс заметил:
С приходом Нового времени формальное образование обрело значение, намного превосходящее все, что мир знал до того. Школа, которая в большинстве обществ прошлого была малозначительным учреждением, непосредственно влияющим на жизнь лишь очень малой доли населения, разрослась горизонтально и вертикально, встав в один ряд с государством, церковью, семьей и собственностью как один из наиболее влиятельных общественных институтов
[674].
Сегодня образование обязательно в большинстве стран мира; оно признано фундаментальным правом человека ста семьюдесятью государствами – членами ООН, подписавшими в 1966 году Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах
[675].
Меняя образ мышления человека, образование влияет на все сферы жизни, и это его влияние варьируется от очевидного до трудноуловимого. К очевидным его последствиям можно отнести то, что было упомянуто в главе 6: минимальная осведомленность о нормах санитарии, правильном питании и безопасном сексе может повлечь за собой улучшение здоровья и повышение продолжительности жизни. Очевидно и то, что грамотность, в том числе математическая, – залог роста благосостояния в современном мире. В развивающихся странах молодой женщине уже не устроиться даже прислугой, если она не может прочесть хозяйскую записку или пересчитать припасы, а более престижные профессии требуют постоянно растущего навыка усваивать техническую информацию. Страны, которые в XIX веке первыми совершили Великий побег из повальной нищеты и с тех пор демонстрируют самый быстрый рост экономики, – это страны, которые интенсивнее всех прочих обучают своих детей
[676].
Как и всегда в общественных науках, корреляция не доказывает причинно-следственной связи. Это лучше образованные страны становятся богаче или же богатые страны могут позволить себе лучшее образование? Один из способов распутать этот узел – принять во внимание, что причина должна предшествовать следствию. Исследования, которые оценивают уровень образования в один момент времени и богатство страны в другой, удерживая прочие переменные на постоянном уровне, свидетельствуют, что инвестиции в образование действительно делают страны богаче, по крайней мере если это образование светское и рационалистическое. До ХХ века Испания по экономическим показателям отставала от других стран Запада, даже несмотря на то, что школьное образование охватывало там большую часть населения. Дело в том, что образовательные учреждения контролировалось в Испании католической церковью, так что «дети из народа только устно заучивали Символ веры и Катехизис, а также получали ряд простых навыков ручного труда; естественные науки, математика, политэкономия и светская история считались слишком спорными и неоднозначными, чтобы знакомить с ними кого-то, кроме подкованных богословов»
[677]. Сейчас в экономическом отставании некоторых стран арабского мира также часто винят духовенство, вмешивающееся в образование
[678].
Если же говорить о менее приземленных плодах образования, оно дает куда больше, нежели просто утилитарные знания и экономический рост: лучшее образование в настоящем делает страну более демократической и миролюбивой в будущем
[679]. Влияние образования многогранно, так что определить все промежуточные звенья в цепочке причин и следствий от формального школьного образования до социальной гармонии – задача непростая. Некоторые из этих звеньев вполне могут оказаться просто демографическими или экономическими. Лучше образованные девочки, вырастая, имеют меньше детей и потому вряд ли породят «молодежный бугор» – огромное молодое поколение с его избытком опасных смутьянов
[680]. К тому же лучше образованные страны богаче, а в главах 11 и 14 мы уже убедились, что более богатые страны, как правило, более миролюбивы и демократичны.
Но некоторые из причинно-следственных механизмов доказывают правоту Просвещения. С получением образования меняется очень многое! Образованные люди отказываются от вредных суеверий и больше не считают, что единоличный правитель поставлен от бога или что те, кто внешне отличается от нас, не вправе называться людьми. Они узнают о существовании других культур, которые так же привязаны к своему образу жизни и имеют для этого свои причины, не хуже и не лучше наших. Они узнают, что харизматичные избавители не раз приводили свои страны к катастрофам. Они узнают, что их собственные убеждения, даже самые искренние или популярные, могут оказаться ошибочными. Они узнают, что жить можно по-разному и что другие люди и другие культуры могут знать то, чего не знают они. Не в последнюю очередь они узнают, что существуют способы разрешать конфликты, не прибегая к насилию. Все эти прозрения мешают людям слепо подчиниться власти авторитарного лидера или присоединиться к крестовому походу с целью поработить и уничтожить соседей. Конечно, образование не гарантирует обретения всей этой мудрости, особенно если власти насаждают свои догмы, распространяют ложную информацию, пропагандируют теории заговора и, опосредованно признавая могущество знания, душат людей и идеи, способные их дискредитировать.
Исследования воздействия образования подтверждают, что образованные люди действительно являются более просвещенными. Им в меньшей мере свойственны расизм, сексизм, гомофобия, ксенофобия и авторитарные замашки
[681]. Они больше ценят творческое воображение, независимость и свободу слова.
[682] Они чаще голосуют, становятся волонтерами, выражают свои политические взгляды и вступают в гражданские объединения вроде профсоюзов, партий, структур местного самоуправления и религиозных групп
[683]. Они больше доверяют окружающим, а это основной ингредиент волшебного эликсира под названием «социальный капитал», который дает гражданам уверенность друг в друге, позволяя им заключать контракты, инвестировать деньги и подчиняться закону, не опасаясь, что они окажутся простаками, за чей счет может поживиться любой
[684].
