Одним из первых значимых шагов в этом направлении стала работа израильско-французской команды, применившей термолюминесценцию для анализа образцов из Кебары. Заключение не противоречило сложившейся картине: неандертальские остатки из Кебары получили датировку 60 тысяч лет. Но уже скоро, в 1988 году, появились датировки людей современного типа из пещеры Кафзех, и их возраст оказался прямо-таки невероятным – примерно 90 тысяч лет, то есть в два с лишним раза старше, чем предполагалось, подтвердив или даже превысив прежние относительные датировки по грызунам. Потом взялись за Табун и Схул – эту работу мы выполнили вместе со специалистами по датированию, немцем Райнером Грюном и канадцем Генри Шварцем. Генри – настоящий эксперт, причем именно в нужном временном интервале, а Райнер, который теперь работает в Канберре, учился и долго сотрудничал со Шварцем. В качестве материала мы выбрали кусочки зубов животных из двух пещер – их анализировали с помощью метода ЭСР. Результат трехлетних усилий вышел впечатляющим и в обоих случаях показательным. Мы выяснили, что ранние современные люди из пещеры Схул жили по меньшей мере не позже своих соплеменников из Кафзеха, тогда как последовательность слоев в глубокой пещере Табун покрывала эпоху не в десятки, а в сотни тысяч лет. Мы также предположили, что неандертальские захоронения из Табуна могут быть гораздо старше, чем 40 тысяч лет (данные радиоуглеродного анализа): возможно, они столь же древние, как современные люди из Схула и Кафзеха.
Временной диапазон основных методов датирования сравнительно недавней человеческой эволюции
Иными словами, последовательность событий получалась значительно более сложной, чем кто-либо из нас мог предположить, и в известном смысле даже перевернутой с ног на голову. Люди современного типа из Схула и Кафзеха оказались старше неандертальцев из Кебары. И, как показали последующие исследования, старше неандертальцев из Амуда. То есть наши ранние сапиенсы никак не могли произойти от наших поздних (ближневосточных) неандертальцев, которые почему-то появились на Ближнем Востоке позже, а вовсе не раньше, чем современные люди. Продолжающаяся работа по датированию с использованием всех возможных методов позволяет предположить, что остатки из Схула и Кафзеха располагаются во временном диапазоне 90–120 тысяч лет назад, а неандертальцам из Табуна с большой вероятностью 120 тысяч лет. Таким образом, вырисовывается местный сценарий с волнами вселений и отступлений, что в принципе звучит вполне логично. Ведь Ближний Восток как раз на перепутье между двумя эволюционирующими мирами: неандертальским на севере и ранним современным на юге.
По предположению Бар-Йозефа, люди современного типа появились в этом регионе, когда климат стал особенно теплым и влажным, как раз около 120 тысяч лет назад. Но с наступлением оледенения с севера, холодного и сухого, выдвинулись неандертальцы, вынужденные спасаться от новых тягот на своих исконных землях. Они заняли Ближний Восток – вот такая получается любопытная “модель замещения наоборот”! В действительности события видятся мне даже более сложными и протяженными во времени, уходящими вглубь эволюционной истории двух видов. Когда позволяли условия, то одна, то другая группа, то обе разом заселяли регион, а когда становилось неуютно и засушливо, все покидали эти места. Мы пока не знаем, что именно заставляло людей переселяться на Ближний Восток: бежали ли они от невыносимых условий на родных территориях или, наоборот, их привлекал смягчившийся местный климат, позволявший популяции расти и расширяться. Но палеоклиматические данные непрерывно пополняются.
И вот наконец в 1996 году была проведена работа, в которой сравнивались возможности ЭСР и ускорительной масс-спектрометрии (УМС) для датирования непосредственно человеческих остатков: мы с Райнером Грюном и нашим южноафриканским коллегой Джеймсом Бринком применили ЭСР для датировки черепа из Флорисбада. Окаменелость была найдена в 1932 году. Череп неполный, однако интересным образом сочетает большую и весьма современно выглядящую лицевую часть с мощным надбровным валиком и относительно покатым лбом. Долгое время считалось, что возраст флорисбадского черепа – около 40 тысяч лет (данные радиоуглеродного анализа материала из отложений торфяника в этом местонахождении). Отсюда вытекало предположение, что перед нами поздняя реликтовая форма, задержавшаяся на периферии Южной Африки в эпоху, когда уже полным ходом шли эволюция и расселение людей современного типа по Западной Азии и Европе. Если так, то Африке следовало бы отвести второстепенную роль в сценарии эволюции современного человека: флорисбадские люди просто сидели и обреченно ждали, пока с далекого севера не придут прогрессивные кадры и не вытеснят их.
Однако в черепе сохранился один верхний коренной зуб, и крошечный фрагмент зубной эмали был отправлен в австралийскую лабораторию Райнера для датирования методом ЭСР. Результаты оказались сенсационными: флорисбадскому черепу было не 40 тысяч лет, а около 260 тысяч! Из кордебалета сразу в примы: это вовсе не африканский эквивалент неандертальцев на грани вымирания, а самый настоящий предок всего человечества.
Бывают ситуации, когда даже наилучшие методы физического датирования нуждаются в поддержке, а значит, требуется комбинация физического и относительного датирования. Неандертальцы, по всей видимости, вымерли около 30 тысяч лет назад. Но каковы хронология и причины их вымирания? Эти вопросы до сих пор остаются предметом горячих дебатов. В принципе ускорительная масс-спектрометрия (радиометрия) дает замечательную точность в оценке возраста, но остаются проблемы сопоставления с календарными годами именно в критическом интервале вокруг 30 тысяч лет. Во-первых, потому, что уровень содержания изотопов углерода в атмосфере как раз в эту эпоху колебался больше, чем обычно. А во-вторых, малейшее загрязнение образца углеродом из более молодых или более древних слоев может существенно повлиять на датировку. Мы уже говорили, что с этой последней трудностью научились справляться посредством эффективной очистки образцов перед процедурами определения возраста. А вот первая проблема более хитрая. Тут, на наше счастье, на помощь приходят дополнительные сведения о масштабных событиях в Европе той эпохи. Благодаря им удается скорректировать датировки. Речь идет о мощнейшем вулканическом извержении в Кампании, области в Центральной Италии, – по данным аргонового датирования, оно произошло 39 300 лет назад (в главе 4 разберем это подробнее). Вулкан выбросил колоссальное количество лавы, пеплов и пемзы, но кроме того, в атмосферу попадала вулканическая пыль, содержащая частицы мельчайшего размера – крипто- или микротефры (они не видны невооруженным глазом, отсюда и название). Частички микротефры могут подниматься в верхние слои атмосферы и там дрейфуют на много тысяч километров от места извержения, а затем осаждаются на землю. Поэтому особые осадочные слои, так называемые кампанийские игнимбриты (от латинского ignis – огонь, и imber – дождь), обнаруживаются далеко к востоку от Кампании, на территории России и Северной Африки.
Итак, кампанийские игнимбриты присутствуют в десятках археологических местонахождений, включая и знаменитые Костёнки в России. Возраст Костёнок, согласно радиоуглеродному датированию, составляет не менее 35 тысяч лет. Любое вулканическое извержение имеет свой уникальный химический “штрих-код”, потому что оно произошло в результате сочетания каких-то специфических геологических (температуры и давления) и химических обстоятельств. Так что и кампанийские игнимбриты опознаются по своему “штрих-коду”. И коль скоро такой кампанийский игнимбрит определился, мы можем быть вполне уверены, что данный слой со всеми окаменелостями и артефактами сформировался около 39 тысяч лет назад. Все местонахождения с подобными вулканическими метками могут быть сопоставлены по возрасту с извержениями вулканов. В свою очередь, все местонахождения с подобными вулканическими слоями можно перекрестно сопоставить друг с другом.
