Что нам известно о восточном пути? У нас есть данные об использовании прибрежных ресурсов населением Южной Африки между 160 и 60 тысячами лет назад. Речь идет о таких местонахождениях, как Пиннакл-Пойнт, Бломбос и пещеры Клезис. Примерно ту же картину можно увидеть на северном и восточном берегах Африки, в частности в исключительно любопытном местонахождении Абдур на эритрейском побережье Красного моря. Возраст этого местонахождения восходит к поднятию уровня моря в период межледниковья около 125 тысяч лет назад. Еще в 1960-х американский географ Карл Зауэр полагал, что «ранние люди расселялись, двигаясь беспрепятственно вдоль побережий. Берег по пути предоставлял знакомые источники пищи и укрытий… В тропических и субтропических широтах линия берега редко когда оказывалась непреодолимой для продвижения… Побережье Индийского океана – где наиболее вероятно селились самые древние люди – приглашало человека следовать вдоль изгибов береговой линии от Африки до Зондских островов (Юго-Восточная Азия).»
Через тридцать лет после Зауэра зоолог Джонатан Кингдон предположил, что люди отправились из Африки через Ближний Восток и что 90 тысяч лет назад они добрались до Юго-Восточной Азии. Они были неплохо приспособлены к жизни на побережье, уже умели строить лодки или плоты. Так что, двигаясь на юг, они смогли не только доплыть до Австралазии, но и, повернув назад, на запад, вновь оказаться в Африке.
У антропологов Марты Лар и Роберта Фоули сформировалась другая модель, допускающая распространение в нескольких направлениях (модель множественного расселения). И самый прямой путь – из Африки к Аравийскому полуострову и дальше на восток. Даже раньше, до 50 тысяч лет назад, люди могли мигрировать вдоль берегов или переплыть на лодках через Баб-эль-Мандебский пролив к южной оконечности Красного моря. Генетикам Спенсеру Уэллсу и Стивену Оппенгеймеру такой маршрут показался вполне реалистичным, они подсчитали, что для основания всего внеафриканского населения достаточно было нескольких сотен мореплавателей, счастливо добравшихся до берегов Аравии.
Мне лично такие сложности кажутся необязательными: если уж люди вышли к западному берегу Красного моря, то все, что им нужно, – двигаться на север вокруг Синайского полуострова, а затем вдоль восточного берега Красного моря на юг. Имея необходимые навыки жизни в прибрежных районах, они вполне могли за несколько тысячелетий переместиться до самой Индонезии, во время низкого стояния моря туда можно было добраться. А в течение плейстоцена, во время резких колебаний климата, они просто пережидали, ограничиваясь лишь привычными, удобными для себя ландшафтами. Что подталкивало процесс расселения? Рост численности и нехватка ресурсов. А если учесть постоянную необходимость преодолевать такие труднопроходимые преграды, как густые мангровые леса, речные эстуарии, расширять возможности пищевых ресурсов, то нетрудно вообразить и быстрое развитие плавсредств. Отсюда можно представить и движение вверх вдоль речных долин, вглубь материка, и путешествие по Юго-Восточной Азии, завершившееся в конечном итоге (вероятно, ненамеренно) у берегов Австралии и Новой Гвинеи (тогда это был единый большой материк).
Для первых мигрантов из Африки Аравийский полуостров должен был стать важным “перевалочным пунктом”, однако до последнего времени на сей счет можно было лишь строить теории: в смысле сколько-нибудь серьезных данных он представлял собой белое пятно. Но в последнее время усилиями нескольких международных команд пустота начала заполняться. По мнению антропологов, в частности Джеффри Роуза и Майкла Петральи, люди не просто шли по территориям Аравии, они селились там. Это было место вполне подходящее для жизни, в особенности когда Западная Азия становилась жаркой пустыней. Аравия в это время могла оставаться оазисом жизни: падение уровня моря превращало побережье в ландшафты с пересыхающими, но все же реками и озерами, с изрезанной прибрежной полосой. Несмотря на удручающее отсутствие определимых ископаемых остатков, все же появились интересные и важные данные по этим территориям. По результатам исследований группы Саймона Армитиджа в Джебель-Файя (ОАЭ) получается, что 120 тысяч лет назад люди шли из Африки по Аравии до самого Ормузского пролива. Если это верно, то не так уж невероятна гипотеза о ранних миграциях современных людей по Южной Азии, хотя генетические данные указывают на более позднее время этого похода – 60 тысяч лет назад. Дело в том, что артефакты из Джебель-Файя выглядят “по-африкански” и совсем не похожи на сопоставимые по времени культуры из Схула и Кафзеха в Леванте, а это говорит о разнородности и сложности всего исхода из Африки. Можем ли мы предположить, что разные группы людей отправились из Восточной Африки в Аравию и из Северной Африки в Левант? И если так, то какова была судьба этих отрядов 100 тысяч лет назад? Они вымерли? Или, может быть, смогли выжить в небольших, закрытых от невзгод местах? Или скрестились с соседними группами архаичных людей? Или и в самом деле начали потихоньку перебираться в сторону южных территорий?
А в Южной Азии после холодного и засушливого периода 57 тысяч лет назад климат стал помягче, на некоторое время вновь вернулись сильные летние муссоны. В таких условиях современные люди могли продолжить движение к югу, через индийские территории по направлению к Юго-Восточной Азии и Австралии. Но все же признаки современного поведения – символизм, сложные технологии – в явном виде появляются на этих территориях только 45 тысяч лет назад (подробнее обсудим чуть позже, в теме заселения Австралии). И на всем Индийском полуострове (субконтиненте) нет ни одной ископаемой человеческой косточки из среднего палеолита, поэтому никак нельзя выяснить, что за мастера изготавливали орудия. Есть архаичный по облику череп из конгломератов Нармады, имеющий примерный возраст 300 тысяч лет, и есть фрагментарные остатки современного человека из местонахождения на Шри-Ланке, возрастом менее 40 тысяч лет, а между ними совсем ничего.
Археолог Майкл Петралья предпринял исследование среднепалеолитических орудий из индийских местонахождений, найденных ниже и выше слоя вулканических осадков извержения Тобы 73 тысячи лет назад. И выяснил, что после опустошительного извержения люди – кем бы они ни были – смогли быстро вернуться и заново заселить эти территории. Новопоселенцы, по мнению Петральи, представляли, вероятно, какие-то популяции современных людей, потомков мигрантов, схожих с далеким западным населением из Схула и Кафзеха. Однако если это и так, то ни мтДНК, ни Y-хромосомы этих людей не дотянулись до нынешних дней. Ведь N и M гаплогруппы мтДНК, характерные для этого региона, по всей видимости, моложе 60 тысяч лет, а азиатская Y-ДНК даже еще моложе. Поэтому если раннее население индийских территорий и составляли современные люди (а это еще нужно доказать), то они или вымерли, или их полностью заместили мигранты новой волны.
Насколько мощной была эта волна расселения современных людей по Южной Азии, можно судить по данным ДНК. Так, был проведен анализ 55 тысяч однонуклеотидных полиморфизмов (SNP – точечных “ошибок прочтения” генетического кода) у 2000 людей, представляющих семьдесят различных азиатских популяций. Несмотря на безусловную разницу по внешним признакам, по цвету кожи, по телосложению, все население восточных и южных областей Азии, не исключая низкорослых темнокожих жителей Филиппин и Малайзии, объединяется в единый кластер (с некоторыми сложностями в денисовской части ДНК
[16]), который в целом происходит от общей группы мигрантов, двигавшихся в южном направлении. Генетическая вариабельность восточноазиатов снижается с юга на север. Отсюда ясно, что группы людей двигались на север, постепенно теряя полиморфные варианты; эти мигранты стали основателями населения Китая, Кореи и Японии с более низкой генетической вариабельностью. Также отчетливо выделяется кластер народов Центральной Азии, что, скорее всего, отражает их происхождение от каких-то людей евразийских степей. В анализ не были включены айны, коренной народ японского острова Хоккайдо, поэтому их происхождение пока не ясно. Возможно, они берут начало от более ранней волны расселения современных людей, а может быть, связаны с первыми американцами, – мы можем только гадать.
