Кроме того, я успел подумать, действительно ли я видел все
то, о чем думал. Злость? Да, не исключено и даже вероятно. Если бы она не была
зла на меня хотя бы в какой-то степени, то осталась бы дома — вывод
напрашивался сам собой. Но — боится? Почему, во имя всего святого, Диане меня
бояться? Я никогда даже пальцем ее не тронул. Да, полагаю, во время наших ссор
я иногда повышал голос, но ведь и она тоже!
— Приятного аппетита, мсье, — сказал метрдот из какой-то
иной вселенной, где обычно пребывает обслуживающий персонал, только просовывая
головы в нашу, когда мы их призываем, чтобы попросить о чем-то либо
пожаловаться на что-то.
— Мистер Дэвис, я Билл Хамболд, — сказал спутник Дианы. Он
протянул крупную руку, которая выглядела красноватой, словно воспаленной. Я
слегка ее пожал. В нем все было крупным, а широкое лицо отливало багрянцем,
который часто появляется на щеках любителей выпить после первого стаканчика. Я
дал ему лет сорок пять — примерно через десять лет его начинающие отвисать щеки
превратятся в брыли.
— Очень рад, — сказал я, думая о том, что говорю не больше,
чем о метрдоте с темным комочком на рубашке, и только торопясь покончить со
вступительным рукопожатием, чтобы снова повернуться к хорошенькой блондинке с
нежным румянцем на матовой коже, светло-розовыми губами и ладной тоненькой
фигурой. К женщине, которая не так давно любила шептать "вот так вот так
вот так" мне на ухо, вцепляясь в мои ягодицы, будто в седло с двумя
луками.
— Сейчас мы устроим вам выпить, — сказал Хамболд,
оглядываясь в поисках официанта, как человек, для которого нет ничего
привычнее. Ее психотерапевт демонстрировал все симптомы и сигналы
потенциального алкоголика. Замечательно!
— "Перье" с лимоном мне подойдет.
— Для чего? — осведомился Хамболд с широкой улыбкой. Он взял
стоявший перед ним бокал с недопитым мартини и пил, пока маслина с воткнутой в
нее зубочисткой не прижалась к его губам. Он выплюнул ее, поставил бокал и
посмотрел на меня. — Ну, пожалуй, пора и приступить.
Я пропустил его слова мимо ушей. Я-то уже приступил. С той
самой секунды, когда Диана посмотрела на меня.
— Привет, Диана, — сказал я. Просто поразительно, что она
выглядела даже элегантнее и красивей, чем раньше. И более желанной, чем раньше.
Словно узнала что-то новое — да, всего за две недели разлуки, пока она жила с
Эрни и Ди-Ди Кислоу в Паунд-Ридже, — чего я никогда не сумею узнать.
— Как ты, Стив? — спросила она.
— Прекрасно, — сказал я. И добавил: — Собственно, не так уж.
Мне очень тебя не хватает.
В ответ — только выжидательное молчание. Большие
зелено-голубые глаза смотрели сквозь меня. И, безусловно, никакого отклика,
никакого "и мне тебя не хватало".
— И я бросил курить. Это тоже не способствовало моему
душевному спокойствию.
— Наконец бросил? Это хорошо.
Во мне вновь всколыхнулось бешенство, на этот раз
по-настоящему свирепое, из-за ее вежливо-безразличного тона. Словно я солгал,
но это ни малейшего значения не имело. Два года каждый день (такое у меня было
ощущение) она меня поедом ела из-за сигарет. Как из-за них у меня будет рак,
как из-за них у нее будет рак, как она и думать не станет о ребенке, пока я не
брошу, так что я могу поберечь время и не тратить возражений на эти разговоры.
И вот теперь это ничего не значит, потому что я ничего не значу!
— Стив… мистер Дэвис, — сказал Хамболд. — Я подумал, что для
начала вы могли бы ознакомиться со списком претензий, которые Диана определила
за время наших сеансов — крайне исчерпывающих, могу я добавить — в течение
последних двух недель. Несомненно, это может послужить трамплином для перехода
к главной цели, из-за которой мы здесь, а именно: как упорядочить период
прекращения совместного проживания, который обеспечит ориентирование вам обоим.
Рядом с ним на полу стоял кейс. Крякнув, он его поднял,
поставил на четвертый, свободный, стул и начал отпирать замочки, но тут я
перестал обращать на него внимание. Меня не интересовали трамплины для
прекращения совместного проживания, что бы это ни означало. Во мне мешались
паника и бешенство — пожалуй, такого странного чувства я еще никогда не
испытывал.
Я посмотрел на Диану и сказал:
— Я хочу попробовать еще раз. Мы не могли бы помириться?
Есть на это шанс?
Выражение абсолютного ужаса на ее лице сокрушило надежды, о
которых я даже не подозревал. Ужас, сменившийся злостью.
— Как это на тебя похоже!
— Диана…
— Где ключ от сейфа, Стивен? Где ты его спрятал?
Хамболд как будто встревожился. Он протянул руку и потрогал
ее за локоть.
— Диана… по-моему, мы согласились, что…
— Мы согласились, что этот сукин сын припрячет все, что
сумеет под ближайший камень, а потом будет ссылаться на бедность, если мы это
допустим!
— Ты в его поисках всю спальню перерыла, перед тем как уйти,
верно? — сказал я тихо. — Перевернула все вверх дном, будто грабитель.
Тут она покраснела. Не знаю, от стыда, от злости или от того
и другого вместе.
— Сейф мой не меньше, чем твой! И вещи мои так же, как твои!
Хамболд еще больше встревожился. На нас начали оглядываться.
И почти все посмеивались! Да уж, люди — самые причудливые из Божьих творений.
— Прошу вас… прошу… не надо…
— Куда ты его запрятал, Стивен?
— Я его не прятал. И не думал даже. Случайно забыл в летнем
домике, и все.
Она иронически улыбнулась.
— Уж конечно. Совершенно случайно. Угу! — Я промолчал, и
ироническая улыбка исчезла. — Мне он нужен! — И быстро поправилась: — Мне нужен
дубликат!
"А людям в аду нужна вода со льдом", — подумал я,
но вслух сказал:
— Тут ведь ничего не поделать, верно?
Она замялась, возможно, услышав в моем голосе что-то такое,
чего не хотела слышать, не хотела признать.
— Да, — сказала она. — В следующий раз, когда ты меня
увидишь, я буду с адвокатом. Я с тобой развожусь.
— Почему? — Теперь я услышал в своем голосе жалобную ноту,
будто овечье блеяние. Мне это не понравилось, но, черт возьми, что я мог
сделать. — ПОЧЕМУ?
— О Господи! Ты думаешь, я поверю, будто ты на самом деле
так туп?
— Я просто не могу…
Ее щеки стали еще алее, краска поднималась к вискам.
