А я не люблю, когда остаюсь в безызвестности, а Макс выключенным телефоном, вот никак не помогает.
Здороваюсь с продавщицей из местного магазина. И невольно сдерживаю слезы. Отсюда уезжать я не хочу. Здесь идеальное место для воспитания детей. Город небольшой, очень уютный, окруженный густым лесом. И все по одному. Один магазин. Один полицейский участок. Одна школа. Одна больница. И пусть все старое, пусть все требует ремонта, но люди здесь живут в каком-то особом, параллельном мире. Без зла и негатива.
И, новый человек всегда заметен очень хорошо.
— У вас говорят охранник новый? – говорит продавщица Жанна и я пожимаю плечами. Что-то я упустила этот момент. – И еще говорят… Папа Демьяна вернулся. При деньгах...
Она так голос понизила, как будто это тайна. Но Макс с определенного момента всегда при деньгах.
— И откуда вам это известно? — смеюсь я, понимая, что в этом городке всем до всех есть дело. С одной стороны, это крайне неприятно, постоянно находится под надзором. А с другой, чтобы не произошло, тебе всегда помогут. Я помню, когда у нас пропали дети. Двое. Решили поискать на задницу приключений. Их искали всем городом. Почти всю ночь. Никто даже не ныл, что это просто детдомовские воспитанники и это вообще не их дело.
Единственное, — мэр нашего городка явно нуждается в лечении. Порой его можно найти в абсолютную зюзю где угодно. Но никто не жалуется, потому что у него умерла жена. Тем более, на его место может прийти кто-то гораздо худший.
— Все-то вы знаете, Жанна, — улыбаюсь я и больше ничего не говорю, а она хмурится.
— Ты бы его не прогоняла. Хорошего мужика днем с огнем не сыщешь. А он вроде ничего, симпатичный.
«Симпатичный, это конечно равнозначно определению хороший», — качаю головой и продолжаю идти на работу, ведя за руку малыша.
По дороге встречаю еще нескольких горожан, почти забываю о том, о чем говорила с предыдущим жителем.
— Доброе утро, — здоровается со мной взрослый мужчина возле ворот, уже облаченный в форму охранника и кепку, и я киваю. Медленно.
Не нравится он мне. Словно, потасканный какой-то. Да и тату на руке говорит о том, что он сидел.
Он присаживается рядом с Демьяном и внутри меня внезапно начинают отчаянно кусаться шмели, вызывая жуткую мигрень.
Те самые, которые не беспокоили меня даже при первой, за несколько лет встречи с Максимом. Даже во время аварии они были не столь жестоки.
И первая мысль…
Отдернуть сына от незнакомца, но это выглядело бы крайне невежливо. И я, сжимая зубы и терпя головную боль с трудом смотрю на то, как мило улыбается этот человек и протягивает руку для знакомства.
— Ты наверное, Демьян? — спрашивает он, и вот тут я не выдерживаю.
— Откуда вы знаете его имя?
— Так мне Алла Ильинична сказала. Сейчас Света с Демьяном придет. Пропустить, не задерживать, — отчитывается он с той же улыбкой, но я все равно не могу ответить. Никогда ничего лживее не видела. Словно из прошлого вернулся милый, порочный до омерзения отчим.
Быстро иду в сторону здания, в котором и сегодня продолжается легкий косметический ремонт. И снова пытаюсь набрать Максима. Тишина. И только женский голос, обладательницы которого хочется прибить.
Алла расстроена новостями про детский дом, хотя мне сказала не делать поспешных выводов, а на вопросы об охраннике отмахивается.
— Сашка похоже забухал, с утра не вышел, а этого вечером служба занятости прислала. Что мне было делать?
— Ты проверяла его документы?
— Он просто охранник, Свет. Нет у меня времени разбираться, мне нужно думать, куда детей разместить, пока эти охламоны ремонтом занимаются.
* * *
Несмотря на шмелей, с которыми мне похоже пришлось уживаться, несколько дней никаких происшествий не происходило. Охранник занимался своей работой, а Макс так и не включал телефон. Пока однажды, как раз, в выходной, охранника Леонида, он просто не приехал. С утра. Причем прошел мимо меня как не в чем не бывало. Навалил себе каши и сел за стол.
— Ничего не хочешь мне сказать? — шиплю я, пока персонал с интересом на нас поглядывает.
— Дай пожрать женщина, я заебался.
— Тебя не было неделю!
— Пять дней.
— Ты игнорировал меня!
— Просто телефон остался в России.
— А ты…
— В Европу гонял, по делам, — говорит он с набитым ртом, заедая все это очередным куском хлеба. И мне даже жалко его становится, словно он только что из тюрьмы вышел. Голова грязная, рубашка не стирана.
— Что ты на мужика орешь, видишь уставший он, — слышу голос одной из воспитальниц, но как только зыркаю на нее. Успокаивается.
— По делам украденных детей? – спрашиваю тихо и все-таки наливаю еще каши. Что-то, а пожрать Максим всегда любил побольше.
Он кивает, быстро съедает добавку, бросает взгляд на веселого Демьяна за столом с ровесниками и поворачивается ко мне.
Берет за руку и тащит из обеденного зала под пристальные взгляды. Совершенно бесцеремонно. В прачечную, которую тут же запирает на замок.
А когда поворачивается ко мне, получает по роже своей наглой. Раз. Другой. Хочется больно ему сделать, так же больно как было мне все эти дни. Все эти годы.
Но не смотря на жжение ладони, не смотря на острое чувство недостатка воздуха и боли от обиды, я рада его видеть. Очень, очень.
Особенно рада видеть его уставшую улыбку.
Он блокирует мой следующий удар, разворачивает спиной и толкает к стене, одновременно, что-то делая рукой.
Слышу звук запуска стиральной машины.
— Давай так, лана. Я реально устал. Ты сейчас молчишь, в течении десяти — двадцати минут, а я потом все тебе рассказываю.
— Все?
— От и до. Просто дай мне тебя как следует трахнуть, — рокочет он у самого уха и удивительно нежными палацами забирается в вырез халата. Нащупывает грудь и прикусывает шею. А я выгибаюсь кошкой, поднимаю руки и волосы ему оттягиваю. Вырвать хочу, но лишь приятнее делаю.
И то, чем мы будем заниматься в течении этого короткого времени, яснее ясного. И я знаю, что должна оттолкнуть его. Убежать. Потребовать подробного ответа на все свои вопросы.
Но больше всего мне хочется, просто, забыться. Перестать думать, перестать задавать вопросы. Хочу просто… расслабиться.
А сделать это я могу только с ним. Тем более шмелей в голове, словно кто-то по голове гладит, так приятно они щекочут нервные окончания вибрирующими звуками.
Глава 19.
Когда мир вокруг тебя темнеет, когда ты видишь перед собой только беспросветный пиздец, очень важно знать, что где-то есть оно.
