— Откуда… — и до меня доходит. Макс же говорил. Брат объявился. Денег хочет. – Макс..
— Ну все. Главное знаем, у кого. Знаем, что он его не тронет.
— Макс.. – меня начинает трясти. – А если он его в Европу? Как мы потом искать его будем.
— Ну спасибо, что вспомнила, что есть мы…
— Да причем здесь это?! — снова кричу, а она меня к себе силой притягивает и лицом в грудь пихает. Рычит в ухо.
— При том, что пора доверять мне. Я найду этого урода, и ты сама лично с ним разберешься. Никаких денег не пожалею. Поняла?
— Поняла.
— Сиди здесь. Возьмите парней и прочешите территорию. А я в город. Есть пара мест, где этот хмырь мог затаиться. Да и позвонить должен. Раз денег хочет.
* * *
И он уехал, а я осталась кусать губы, потому что элементарно не могу сходить и посмотреть, как занимается Демьян. Как воспитатель раздраженно хмурится на каждую его проделку, как он делает выражение лица, из-за которого я способна простить ему скорее всего даже убийство. Наверное, потому что сама его совершила.
Неужели именно за этот грех меня наказывает судьба?
И пока рыщем по лесу, пока орем во все семь глоток:
— Демьян! — в голове прокручиваю всю его жизнь с того самого момента, когда его розовым комочком положили мне на живот.
И я тогда чуть сознание от боли не потеряла. А акушерка кричала, что я бесполезная. А я ненавидела Максима, что его нет со мной в тот момент рядом. Но все стало совершенно неважным, когда это чудо на несколько мгновений перестало кричать и посмотрело на меня своими, еще пока, мутными глазками. Вот тогда, наверное, я поняла, что есть настоящая эйфория. Рядом с Максом такое происходит. А теперь вот рядом с этим малышом.
И он был жутко неспокойный. И я честно признаться пошла с ним на работу так рано, потому что порой его плач сводил меня с ума.
А там с другими детками, он вел себя спокойно.
Только спустя пару месяцев я поняла причину такого поведения.
Дома мысли о Максе, воспоминания доводили до безумия. Я все размышляла, а не вернуться ли мне, а не позвонить ли ему, а не совершила ли я ошибку. И все это вызывало порой такую головную боль, что башка разрывалась. И малыш, конечно, это чувствовал. Плакал.
Поэтому я стала отвлекаться. Проводила с ним больше времени. Читала. Заканчивала учебу дистанционно.
И вот малыша нет рядом и мне кажется, что я недостаточно времени ему уделяла. А стоило появится его папаше совсем поплыла мозгами.
Где же ты маленький? Только держись, прошу тебя. Только не паникуй. Не бери пример с мамы. Бери пример с хладнокровного папы.
Уже темнеем. Мы возвращаемся в приют, и я хочу набрать Максима. Как вдруг на территорию въезжает машина.
Свет фар ослепляет и дарит призрачную надежду. Неужели уже нашли?
Бегу туда Встаю, четко по центру и замечаю марку машину хмурюсь. Совсем поникла, когда… Женя вышел и помахал рукой.
— Света. Поехали. Я знаю, где ребенок.
Ребенок. Откуда он знает? Откуда он знает, что ребенок пропал? Откуда черт возьми! И почему он зовет его «ребенок»?
И мне хочется уже кричать, устроить истерику. Потребовать адрес, чтобы позвонить Максиму и сказать.
Но трусихой я не была никогда.
— Поехали, — говорю я и кладу телефон в карман, предварительно проверив, что он заряжен.
— Светуль, твой муж сказал, чтобы ты сидела и ждала, — останавливает меня рукой директриса. Обеспокоенно смотрит.
— А еще он сказал, что сын вернется ко мне до конца дня. А день заканчивается, — закрываю дверь, зло перевожу взгляд на напряженного Женю и киваю: — Поехали.
Глава 23.
Мы едем. И я почти не смотрю на дорогу. Почти не чувствую, как скользят по трасе летние шины. Потому что перед глазами красная пелена ненависти. А ногти впиваются в кожу ладоней, почти в мясо. Меня колбасит, но за ревом двигателя мазды этого не видно. Да и Женя на меня почти не смотрит.
Просто ведет машину. Просто, твою мать, везет меня туда, где находится МОЙ СЫН.
Третий раз в жизни я готова на убийство. Ведь если Женя знает, где Демьян. То он причастен к похищению. И если оно так, пусть не прячет свои яйца. Я их все равно оторву.
— Долго еще? — спрашиваю спокойно, но чувствую, как голос звенит от напряжения. Хочется кричать. Орать благим матом, о том. Как у него хватило, блять, совести. Почему мозг перестал работать? Он, что же надеяться вернуть мне сына и залезть в трусы?
— Почти приехали… — осторожно произносит он и быстро бросает на меня взгляд. Щенячий. – Ты не спрашиваешь откуда я знаю, где ребенок.
— Я жду, когда ты мне сам скажешь, откуда ты знаешь, где Демьян, — выделяю я слово. – Его зовут, Демьян!
— Поставил прослушку у твоего любовничка.
— Да ну? — скептически поднимаю бровь. — И что же ты выяснил? Что это он украл малыша?
— Именно! Он его ненавидит. И собирается отправить с остальными в Европу, а тебя забрать себе.
Ситуация патовая, а меня сейчас на ржач дикий пробьет. Какой же он оказывается тупой и невнимательный.
— А ты, как мой герой, решил помочь спасти Демьяна?
— Конечно, потому что я люблю тебя. И готов на все ради тебя и ребенка.
— Демьяна! Твою мать, его зовут Демьян! А Максиму нет надобности меня забирать, я уже принадлежу ему, — кричу, уже не в силах терпеть этот пиздежь. И ударила бы, но умирать в аварии не хочется. – Каким образом он бы украл ребенка, если пол дня провел на мне?!
Машина тут же вильнула в сторону, а лицо Жени явственно скривилось, словно я ему лимоном в рот брызнула.
— У него брат есть.
— И ты думаешь, я об этом не знаю. Белобрысый Леня. Который провел у нас под носом целую неделю. Так скажи мне Женечка, как ты все это мог узнать, подслушать, если сначала Максим сидел в тюрьме, а потом мотался в Европу? Ты экстрасенс?
-Правильно, отвозить партию детей!
Он меня не слушает. Ну что за дебил?!
— Ты серьезно думаешь, что, если бы занимался этой дрянью. Сам бы отвозил детей?
— Да, для тебя он святой! Ты всегда будешь его оправдывать, — уже в ответ орет Женя.
— А как насчет детей? Ты знала…
— Я знаю все и все принимаю. Но я никогда не приму того, что ты причастен к похищению моего сына! — ору ему в лицо, почти приподнимаюсь, и резко сажусь на свое место.
Трясет адово, словно в пекло попала. Как сдержаться и не убить его? Как дотерпеть до конца поездки. Хотя судя по антуражу. Мы как раз, где надо. Какие-то гаражи, склады. Трубы поднимаются в небо и окрашивают синее небо черными красками.
