Но я не обманываю.
Зачем мне это?
По взгляду вижу, что не верит мне.
А мне что остаётся, терпеть?
– Дело не в тебе. Ему дела нет ни до одной бабы. Не придумывай, Воронцова.
Отворачивается, берет пульт от магнитолы и делает музыку громче, видимо дает понять, что не хочет со мной разговаривать.
Дура! Как она слепа. Но оставлять все так я не намерена.
Поэтому подхожу к ней и говорю то, что должно ее отрезвить.
Не хотела ей этого рассказывать, потому что понимаю, что это может ее задеть.
– Я говорю правду. Он предлагал сегодня поехать к нему домой! Приставал...
– Ты врешь! Чтобы он и бегать за кем-то... – поднимает на меня взгляд и смотрит прямо в глаза. Видимо ища там правду. Вижу, что ее ярость стихает, уступая место сомнению, – И ты правда думаешь, что нравишься ему?
Нравлюсь ли?
То, что он делал в машине, указывает именно на это.
Но не в плане влюблённости, а в плане того, что он хотел уложить меня в постель. Дважды.
Я пришла к ней за помощью, а не ругаться, но, видимо, скандала было не избежать...
– Я не знаю, кажется, да.
Несколько минут проходит в молчании, одна песня сменяется другой.
Возможно, ей больно принять произошедшее, в этом есть и моя вина.
Кажется, здесь меня не поймут...
Я уже тянусь к рюкзаку и хочу покинуть квартиру подруги.
Но Света поворачивается ко мне, вонзаясь колким взглядом и ехидной, пьяной усмешкой, от вида которой у меня возникает плохое предчувствие.
– Как скажешь. Мы это проверим, и я докажу, что тебе показалось. Согласна?
Глава 23
Сама толком не успела понять, во что ввязалась, пока подруга не взяла в руки телефон. Позвонила Филиппу и включила громкую связь.
Ох, как же мне сейчас не нравится эта авантюра, в которую сама себя затянула и, не подумав о возможных последствиях, согласилась.
«Да, малыш», – резанул по ушам уверенный, приятный голос.
В этот момент сразу поняла, что меня ждёт поражение, но продолжая стоять на своём, кивнула Свете, чтобы та продолжала разговор.
Они договорились о том, что парень заедет сюда через полчаса.
По их милому разговору и обилию обоюдных сантиментов можно было понять, что пара совсем не в ссоре, а как раз наоборот, а игривая интонация Рязанова говорила о том, что он рад услышать девушку, как, впрочем, и она его.
Хотя ещё совсем недавно он был ко мне так близок, нашептывал на ухо, приглашал к себе и всячески намекал на секс.
Разорвал мою рубашку, дурманил собой, вводил в страх и неизвестно что бы сделал дальше, если бы я не дала отпор.
А сейчас этот лицемер строил из себя любящего парня.
Мерзкий, мерзкий человек.
С таким связываться нельзя, если не хочешь быть обгаженной с ног до головы.
От осознания его двуличной, лживой натуры стало не по себе.
По искрящемуся, победоносному взгляду подруги стало понятно, что она поверила ему и не приняла мои доводы.
Интересно, она правда думает, что я соврала? Что хочу разрушить их такие идеальные отношения?
Отнюдь.
В голове хаотично завертелось множество вопросов. Как же выйти победителем из этой ситуации? Как доказать Светке, что парень лжет и манипулирует ей.
Что сделать, чтобы он больше не домогался? И главное, как не упасть в грязь лицом и не очернить свою репутацию?
К вопросам добавились сомнения, не давая думать рационально, спутав сознание. Чувствовала, что мысли уводили меня все дальше от правильных решений.
Есть во мне одна черта, которая мешает спокойно существовать.
Я всегда стараюсь отыскать в человеке хорошее, дать оправдание его поступкам. Попытаться понять.
Но, как не крути, Филипп ведет себя по-скотски, за внешне притягательной оболочкой скрывается не самая приятная личность.
Этому есть множество причин, но сердце, глупое и наивное, оно обеляло его. Надеялось на то, что его замучает совесть, и он во всем признается, не выставив меня идиоткой и лгуньей в глазах подруги.
Сознается в том, что хотел изменить ей со мной.
О чем я думаю?
Вот так просто возьмет и все расскажет.
Боже, я такая же набитая дура, как и моя мать, что годами терпит побои и выгораживает алкоголика отца. Ищет в нем что-то светлое, когда он давно погряз во тьме.
Это я понимаю не сразу, а только лишь, когда слышу звуки страстного, горячего поцелуя в прихожей, пока сижу на кухне и съеживаюсь от дискомфорта этой ситуации.
Застываю.
Я не должна подслушивать, но таков был наш нехитрый план.
Подслушивать, как они целуются, было как минимум неловко. А как максимум это меня задело, потому что ещё совсем недавно он держал в руках меня, а теперь как ни в чем не бывало зажимает другую.
Несложно было догадаться, что Света делает это специально, чтобы показаться мне, кто есть, кто.
Поставить на место и доказать, что это ее территория, на которой топтаться нельзя.
Да я и не хотела!
– Ты такой заведённый...
Слышу хриплый стон подруги, и у меня по телу проносится озноб.
Я должна закрыть уши, должна. Но не делаю этого.
От волнения и накатившего стыда только сильней сжимаю кружку с горячим какао и жду, стоя у двери.
Жду того, что ответит Филипп.
– Ты же утолишь мой голод? А, Флорова, давай, как ты умеешь, стоя на коленях...
О, Боже...
Он же не имеет в виду...
Нет, это определенно оказалось плохой идеей, я не хочу этого слышать, не хочу знать, чем они там занимаются, находясь наедине.
Тогда почему я продолжаю неподвижно стоять и ничего не делать?
