— Но у нас ведь тоже с тобой бывает, — заметила Иванна, во всем любившая справедливость. — Что получилось, когда ты мне планшет не дал посмотреть?
— Это не игрушка, ясно тебе?
— Ну вот. Опять начинаешь. А сам папу и маму винишь!
— Кто кого винит? — весело спросила Эльза, войдя в комнату.
Настроение у нее было настолько приподнятое и она была так сильно занята мыслями о предстоящем визите, что, к облегчению детей, не стала добиваться ответа, а тотчас забыла о своем вопросе, принявшись изучать содержимое холодильника.
— Как думаешь, Игнат, стоит чего-то докупить? — пробормотала она, разочарованная результатами инспекции. — Нам их и угостить нечем.
— Лев сказал, у них все с собой, — заверил ее Корчак. — Не будем суетиться.
— Неудобно как-то.
— Удобно. Мы друзья.
Эльза быстро взглянула на Корчака:
— Оксане сколько сейчас лет?
Он пожал плечами:
— Понятия не имею. А что?
— Она ведь намного младше Льва…
— Ну?
— Значит, выглядит моложе, — завершила мысль Эльза.
Корчак удивленно посмотрел на нее:
— Разумеется. Почему это тебя волнует?
— Потому что я не молодею, — сердито произнесла жена.
— Вот глупая! — Он обнял ее и прижал к груди. — Ты самая молодая и самая прекрасная на свете! Лучше тебя никого нет.
У какой женщины не поднялось бы настроение после таких слов? На губах Эльзы заиграла улыбка, и она постаралась выбросить из головы все, что омрачало ее мысли. Последние дни дались ей нелегко. Женщина тревожилась не только за слегшего супруга, но и за себя, и за детей, за всю их семью. Как бы ни храбрилась Эльза, а было очень трудно смириться с таким резким и несправедливым изменением социального статуса. Пока у мужа имелся процветающий бизнес, ей не приходилось заботиться о деньгах и тех вещах, которые можно за них купить. Она нигде не работала на постоянной основе, имела массу свободного времени и с уверенностью смотрела в будущее. Теперь перед ней будто заслонку опустили. Дальше, чем на несколько часов вперед, ничего не было видно. Это угнетало. Приходилось крепиться и бодриться, чтобы не портить настроение остальным.
Эльза улыбалась даже, пожалуй, шире обычного, когда они встречали чету Левченко. От нее не ускользнул взгляд Оксаны, брошенный на Корчака, а потом на раскрасневшихся Ивана и Иванну, тоже подбежавших, чтобы поприветствовать гостей. Этот взгляд бездетной женщины, живущей с мужчиной, слишком пожилым для того, чтобы надеяться на чудо, был с легкостью считан и расшифрован Эльзой.
— Как они быстро выросли! — воскликнула Оксана с наигранным оживлением. — Помню их еще совсем малютками.
Она жестом показала расстояние от земли.
— Неправда, — солидно произнес Иван. — Люди такими маленькими не бывают. Даже дети.
Взрослые рассмеялись. Дети всегда способны разрядить обстановку, когда она становится слишком напряженной.
Пока женщины общались, мужчины носили вещи из джипа в коттедж, приготовленный для Левченко. От услуг егеря они отказались, чтобы никто не мешал их разговору.
— Спешу обрадовать тебя, Игнат, — сказал Левченко в доме. — Песенка Вальтера почти спета. Еще несколько дней — и закроем.
— Скорей бы, — вздохнул Корчак. — Буду пытаться хозяйство свое вернуть. Тебе про «Лайв Спорт», наверное, докладывали?
— Ах да, было что-то такое. А ну, давай-ка поподробнее.
Корчак поведал свою печальную историю, завершив ее такой фразой:
— Никогда не думал, что вернутся времена, когда бандиты будут свободно по городу разъезжать. Грабили меня среди бела дня, а полиция хоть бы для приличия вовремя появилась. Я сперва звонил, а потом бросил — бесполезно…
— На то были причины, Игнат, — произнес Левченко зло. — У меня, понимаешь, под боком крот сидел. Заместитель на Вальтера работал. Пока я в отпуске был, он совсем обнаглел. Ну ничего, ничего. Приструним. Всем воздастся по делам их. Вот это я тебе, дружище, твердо обещаю.
Корчак кивнул. Он не стал жаловаться на трудные финансовые обстоятельства и потерю бизнеса. Это Левченко не касалось и от него в данный момент не зависело. Во всем нужно знать меру. Они еще немного поговорили на свои мужские темы, когда в коттедж явилась не по-зимнему загорелая, пахнущая отличной парфюмерией и морозом Оксана. За те месяцы или даже годы, что они не виделись, она похорошела и расцвела тем недолгим женским цветом, который предшествует постепенному увяданию. Сознавая свою привлекательность, женщина была весела и болтлива. Когда Корчак сделал ей скупой комплимент, она с вызовом посмотрела на мужа и сказала:
— Слышал? Жена у тебя еще хоть куда. А ты все на секретарш своих заглядываешься.
— Не на кого там смотреть, Ксюша, — заверил ее Левченко. — Новенькая эта, Светлана, в очках своих на сову похожа. И юбки как мешки.
— Ага! Юбки тебя все-таки интересуют!
— Не придирайся к словам, — сказал Левченко. — И это тебе не так, и то не этак. В следующий раз возьму секретаршу двадцати годков, поглядим тогда, что ты запоешь.
— Ты секретаршу, а я любовника, — дерзко произнесла Оксана, стреляя глазами в Корчака. — Будем квиты.
— Я к своим пойду, — буркнул Корчак, пряча взгляд. — Зовите, если что.
— В двадцать ноль-ноль у нас! — предупредил Левченко. — А пока что мы с благоверной на лыжах прогуляемся. Зимний день короток, спешить надо…
Семейство Корчака, продрогнув и надышавшись свежим воздухом, отправилось к себе пить чай. Позже, пока Эльза мыла посуду, Корчак почитал детям, усыпляя их, а затем уснул и сам. Поднялся вечером с тяжелой головой и легким сердцем.
— У тебя настроение поднялось, я вижу, — заметила Эльза.
— Существенно, — подтвердил он, глянув в окно. — Левченки вернулись?
— Волнуешься за них? — спросила она, что-то выискивая в телефоне.
— Чего мне волноваться? Просто спросил.
— Она выглядит лучше, да?
— Кто она?
Задавать этот вопрос было ошибкой. Ведь Корчак сразу понял, что речь идет об Оксане. Зачем же он спрашивал? Это походило на неискренность. Именно так вопрос был воспринят Эльзой. Жена не оторвала взгляда от экрана мобильника, но выражение ее лица неуловимо изменилось.
— Я говорю об Оксане Левченко, — сказала она. — О супруге твоего друга. А ты что подумал?
Корчак рассмеялся и снова пожалел об этом. Смех получился натянутым, неискренним. Черт возьми, что с ним творится такое? Неужели он настолько одичал в лесу, что присутствие посторонней женщины способно вывести его из равновесия? Разве он безрассудный юнец, не способный управлять своими чувствами? Нет, конечно! Тогда в чем дело? Что это еще за дурацкие вопросы и смешки?
