— Ты немая? — насмешливо спросил налетчик.
Саша произнесла «нет», но беззвучно, и, чтобы быть правильно понятой, покачала головой. Это произошло под бой курантов, как она машинально отметила про себя. Наступил Новый год. При мысли об этом хотелось свернуться калачиком и укрыться с головой, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Но такой возможности, увы, не было.
— Глухая?
Она опять покачала головой.
— Тогда скажи ему, — настаивал мужчина в маске.
— Папа, — выдавила из себя Саша. — Ты зря… Платить придется…
Бандиты захохотали. Игорь Петрович неожиданно бросился на того, который стоял ближе, получил удар в лицо и отлетел обратно.
— Ты, козел! — повысил голос нокаутировавший его налетчик. — Ты с дуба рухнул? Баб своих не жалеешь? Так мы их сейчас приголубим.
— По головкам погладим, — поддакнул дружок. — И по всему остальному тоже.
— Не надо, — с усилием выговорил Игорь Петрович.
Губы его слиплись от крови, между ними растягивались и рвались красные нити.
— Что не надо? — уточнил бандит, беря Сашу за волосы и наматывая их на кулак.
Они у нее были длинные, до середины спины. Оставалось лишь пожалеть об этом.
— Больно, — пискнула Саша. — Отпустите.
— Ей больно, слыхал? — провозгласил налетчик, обращаясь к красноротому Игорю Петровичу. — Сейчас еще больнее будет. Хочешь?
— Нет. Я согласен.
— Слыхали, братва? Он одолжение нам делает, он согласен. А что, если мы теперь не согласны? Если передумали?
С этими словами налетчик потянул Сашу за волосы, вынуждая ее встать. Чтобы ослабить болезненное натяжение, она привстала на цыпочки и быстро отвела взгляд от матери, которая, пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, незаметно вытащила мобильник и принялась нажимать кнопки. Продлилось это недолго. Отобранный телефон полетел в одну сторону, его владелица — в другую.
Игорь Петрович инстинктивно встал. Стоявший рядом бандит, покряхтывая от удовольствия, несколько раз ударил его в живот. Хозяин дома мешком рухнул на пол.
— Не надо, прошу вас! — закричала Саша. — Папа согласился на все ваши условия. Не мучайте нас больше. Я беременная!
Если она надеялась разжалобить бандитов, то просчиталась. Тот, который держал девушку за волосы, встряхнул ее и загоготал:
— А я гинеколог. Пошли на медосмотр.
— Не-е-ет!
Мать, рыдая, поползла по полу к бандиту, протягивая руки, чтобы схватить его за ноги. Он пнул женщину и наступил ботинком ей на пальцы.
— Нет! Нет! — выкрикивала она. — Оставьте девочку! Меня берите, меня! Делайте со мной что хотите!
— Ишь, размечталась, мочалка старая. Кому ты нах сдалась?
Сашу разложили на диване и порвали на ней нарядное платье, надетое по случаю праздника.
— Сейчас ты у нас Снегуркой будешь. Не брыкайся, курва!
Игорь Петрович нашел в себе силы выпрямиться во весь рост.
— Или вы ее отпустите, или ничего не получите, — прошамкал он разбитым ртом.
— Уверен, фраер? А если так?
Налетчик быстрым движением приставил пистолет к голому животу рыдающей Саши.
— Хоть всех убейте, твари, — сказал Игорь Петрович.
Было в его голосе что-то такое, что заставило бандитов отступиться. Они оставили Сашу, которая торопливо сгребла свои вещички в охапку, чтобы прикрыться ими.
— Завтра автостоянки на нашего комерса перепишешь, — сказал главный налетчик Игорю Петровичу. — Я данные сброшу. Три дня сроку на сбор башлей.
— Неделя, — возразил он.
— Три дня. И двойной тариф за борзость. — Чтобы придать вес своим словам, бандит ловко схватил Сашу за сережку в ухе. — Если ты против, то только заикнись. Я ей ухо порву.
Игорь Петрович молчал. Вид его был страшен. Он мелко дрожал, как будто сквозь него пропускали высокое напряжение. Бандит слегка сбавил обороты.
— За три дня управишься? — поинтересовался он.
— Пять.
— Ладно, живите.
Бандит подошел к столу, плеснул себе коньяку. Понюхал. Поднял рюмку, произнеся:
— Ну, с праздничком, хозяева. Можете продолжать.
Он выпил и сделал знак сообщникам уходить. Топая тяжелыми ботинками, они вышли. Дверь захлопнулась. Это послужило сигналом для того, чтобы женщины завыли во весь голос, больше уже не сдерживаясь.
— Хватит! — оборвал их Игорь Петрович, осторожно утирая лицо льняной салфеткой. — Голосите, как по покойнику. Я живой пока.
— Лучше бы ты умер! — завизжала Саша. — Все из-за тебя, из-за тебя!
— Дом этот тоже из-за меня, между прочим.
— Да пошел ты со своим домом! Ни минуты здесь больше не останусь.
Встряхивая обвисшими ягодицами, Саша устремилась по лестнице наверх, в свою комнату. Дарья Геннадьевна перестала плакать и, размазывая тушь по щекам, жалобно произнесла:
— Уйдет ведь.
— Пусть идет, — сказал Игорь Петрович. — Ее место — рядом с мужем. Нечего бегать туда-суда. Не девочка. — Он потрогал шатающиеся зубы и добавил в сердцах: — Только этого не хватало для полного счастья! Теперь к стоматологу идти еще. Где на все денег набраться? А? А?..
Жена молчала. Она не знала ответа. Жизнь, еще недавно казавшаяся такой простой и ясной, вдруг обернулась сплошным туманом, в котором ничего нельзя было разобрать…
Глава 2. Друзья-товарищи
Определить, сколько посетителей находится в спортивном клубе, можно было по количеству машин, стоящих во внутреннем дворе. С утра, когда мужчины и женщины стремились подзарядиться перед трудовым днем, как правило, все залы и бассейн были заполнены под завязку. В обеденное время посетителей становилось раза в два меньше и половину их составляли пенсионеры, надеявшиеся таким образом обеспечить себе долголетие. Позже начинали подтягиваться студенты, и тогда залы снова наполнялись до отказа — и так до самого вечера.
Люди настолько привыкли вести здоровый образ жизни, что даже в праздничные дни «Лайв Спорт» не пустовал. И первого, и второго января, вместо того чтобы доедать остатки новогодних блюд и допивать напитки различной степени крепости, они дружно собирались в клубе и, что называется, делали себя. Строили — в буквальном и переносном смысле. Если людям этим чего-то не хватало в жизни, то недостатка в силе воли они явно не испытывали.
Уже за одно это их можно было уважать, и Корчак относился к ним с уважением. Он знал, что примерно две трети из них постепенно отсеются и перейдут в другие клубы либо найдут себе иные, более подходящие им нагрузки, но это не умаляло их силы воли и решимости самосовершенствоваться. Даже самые толстые и хилые, готовые отступиться от тренажеров уже завтра или послезавтра, заслуживали уважения. У них хватило сил оторвать зады от диванов и притащиться в спортзал. Это могло стать для них первой ступенькой лестницы, ведущей куда угодно, только не вниз.
