Вот и сейчас я все еще надеялась на его здравый смысл, иначе он прав, и скандал в нашей семье взорвется очень скоро.
— Ты вновь за свое? Не буду, и лучше перестань нести чушь, Николас! — я стараюсь ответить спокойно, но твердо. — Мы с тобой брат и сестра, вот пусть так и остается. У тебя хватает девушек, чтобы просто меня не замечать. Никогда!
— В задницу! Как ты не поймешь, что я никого к тебе не подпущу! Мне надоело терпеть это все!
— Что «всё»?
— Смотреть, как тебя лапают другие, а тебе это нравится! Как ты воротишь от меня нос, будто я прокаженный! Утка, я не потерплю твоих отношений с Лоуренсом, даже не мечтай с ним быть! Я все равно сильнее всех, и ты должна меня слушать, если не хочешь неприятностей. Я был готов ждать, но ты намеренно меня злишь!
— Николас, если ты сейчас же не прекратишь мне угрожать, я не вернусь домой.
— Только попробуй!
— Я переночую у Вики и дождусь родителей. Мне кажется, нам всем необходим серьезный разговор.
Вряд ли так будет на самом деле — моя ночевка в доме Райтов, но я говорю достаточно решительно, и губы сводного брата сердито поджимаются.
— Пусти! — я все-таки вырываю руку и отступаю в сторону. Сверкаю гневно взглядом, потому что на самом деле сержусь. — Не заставляй меня тебя бояться. Я еще не забыла пощечину и вечеринку! И то, как ты себя вел со мной! Это было отвратительно!
— Я же сказал, что не хотел! Ты меня сама вынудила!
— А что ты хотел?
— Чтобы ты была со мной! Чтобы поняла — я все равно не оставлю тебе выбора!
Я тяжело выдыхаю. Мне не хочется портить ссорой этот день и, взяв себя в руки, уже бесстрастно признаюсь:
— Николас, я буду только с тем, кого полюблю сама, и повлиять на это ты не можешь. Как я не могу повлиять на то, с кем быть тебе. Ты не любишь меня, ты меня терпеть не можешь, вспомни! В тебе говорит упрямство, так повзрослей же наконец! Я никогда не стану твоей Адели!
Я отворачиваюсь и спускаюсь вниз по лестнице. Накинув плащ, выхожу из дому и иду по аллейке к машине Кевина. Он стоит рядом, очень нарядный — в сером костюме и с новой стрижкой. Пиджак расстегнут, и на светлой, идеально выглаженной рубашке, я замечаю смелый темно-красный галстук. А на лацкане пиджака, возле верхней петлички — бутоньерку из миниатюрных кленовых листьев.
Мне нелегко ему улыбнуться, но только до тех пор, пока я не прогоняю мысли о сводном брате прочь. Нравится или нет, но мне придется поговорить с мамой.
— Какой ты нарядный, Кевин! — искренне восхищаюсь, останавливаясь перед парнем. — Тебе очень идет костюм!
— А тебе платье! — парирует он, но тут же смущенно смеется. — Тебе все идет, Лена, даже моя спортивная кофта и зонт!
Он неловко протягивает мне букет цветов, и я принимаю.
— Спасибо, они такие красивые! Волнуешься? — спрашиваю, вдруг радуясь тому, что у меня есть замечательный друг.
— Очень! Но надеюсь, все пройдет удачно. Я всю ночь репетировал! Теперь на индейку смотреть не могу! Она у нас дома в этом году просто огромная! Правда, — продолжает смеяться Лоуренс, — у нас и семья немаленькая. Сегодня должен прилететь папин брат с семьей и дедушка, так что завтра к вечеру от нее уже точно ничего не останется!
Мы смелее улыбаемся друг другу, и я протягиваю Лоуренсу свой талисман на удачу.
— Вот, возьми, пожалуйста, это тебе. Положи в карман.
— Что это?
— Счастливый лотерейный билет. Когда-то в детстве я выиграла по нему целых десять долларов! И теперь ношу с собой на счастье, когда хочу, чтобы мне повезло! Дарю, Кевин!
Такая ерунда, но парня она трогает.
— Спасибо, Лена!
Глава 43
Конечно Кевин совсем не против того, чтобы Вики поехала с нами. Они не очень ладят в школе, но перед лицом Осеннего бала все былые обиды забыты, и Лоуренс обещает, что с его друзьями нам точно скучать не придется.
— А как же Картер? Он будет? — спрашивает у Виктории, когда она появляется из дома грустная, но очень красивая в бордово-коричневом длинном платье, с поднятыми в высокую прическу волосами, и садится в машину.
— Не знаю. Что ему там делать?
— Думаю, поддержать «Беркутов». Все-таки он капитан, и это его последний год в школе.
Прежде чем ответить, Вики на секунду обводит нас задумчивым взглядом, а потом равнодушно пожимает плечами, отворачиваясь к окну.
— У меня такое чувство, что этот год для нас всех последний. А у Картера уже давно другие развлечения, о которых вам лучше не знать!
Концерт ко Дню благодарения проходит замечательно. Актовый зал полон старшеклассников и гостей вечера, и невысокий мистер Вайман, стоя у края сцены, умильно потирает ладони, одобрительно кивая своим ученикам.
Я тоже играю этюд с праздничным вдохновением, и даже Чак Форси почти не фальшивит на саксофоне, и на этот раз все обходится без неловкой паузы и исполнения гимна. Он впервые доволен своим выступлением и смеется громче всех, наблюдая за сценкой Кевина — вот уж кто действительно, оказавшись на сцене, на глазах у всех преображается в настоящего комика! Тиша с Кеном снимают Лоуренса на видео и обещают завтра же сделать из него знаменитость. И если так случится, честное слово, я ни капельки не удивлюсь!
Но как бы ни удался концерт, а когда приходит время последнего номера, парни облегченно выдыхают и дружно выносят из зала ряды кресел, освобождая место для танцев и выступления группы «Finger Theory», которую уже все заждались.
— Лена! Это было супер, зря я переживал! Ты слышала, как мне хлопали?!
Обернувшись на оклик Кевина, мне вдруг кажется, что среди вошедших парней из команды «Беркутов» я замечаю Картера… и сердце тут же болезненно замирает, словно в него кольнули иглой. Но нет, показалось. Ни у кого из них нет такого взгляда и такой ощутимой силы присутствия. И когда я в ответ машу рукой Кевину, то даже не знаю, рада, что не почувствовала ее, или огорчена.
Картер
В спальне отца, ставшей непривычно одинокой, открыто окно, и дверь за моей спиной захлопывается с силой.
Я вхожу в комнату и сразу же замечаю разложенные по полу фотографии Алекса и матери. Много фотографий. Всё, что отец снял со стен дома и принес сюда. Вновь.
Он полулежит в кровати с бутылкой виски в руке и делает длинный глоток. Сейчас он мыслями далеко отсюда, возможно в прошлом, но меня замечает. Я подхожу ближе и начинаю поднимать снимки. Если не рассматривать их, то это уже похоже на рутину.
— Оставь их там! — приказывает отец. — Пусть будут, я так хочу!
У него не получается на меня давить. Никогда не получалось.
— Нет. Хватит! — отвечаю решительно. — Насмотрелся уже! Если не прекратишь, то будешь следующим. А у тебя еще есть дочь, если ты о ней забыл. Ради нее возьми себя в руки!
