Боль отступала медленно. В висках по-прежнему пульсировало, но, по крайней мере, я смогла открыть глаза. Глянула вбок и нахмурилась – левое запястье перетягивала повязка, красная от крови.
Выходит, схватка с ящером все-таки была?
Ничего не понимая, я осторожно коснулась поврежденной руки. Разматывать повязку, однако, не стала. Пусть я не помню, как лечила себя, но наверняка причина веская – а значит, пока лучше не трогать. Вряд ли это поможет: у меня с собой ни настоек, ни сушеных трав. На первую охоту принято уходить с одним лишь дайгенором. Потом послушник либо возвращается перерожденным, либо не возвращается вовсе. А я?
Судя по тому, что рядом не лежат трофеи, дракона я не убила. Но и сама не погибла. Я… струсила? Позорно сбежала посреди схватки? Не помню.
Проклятье!
Что бы ни случилось, я не стану прятаться в этой пещере до конца жизни. Хотя бы потому, что в таком случае моя жизнь будет очень и очень короткой. Выжить зимой в горах без еды и запаса теплых вещей невозможно. А с раненой рукой – тем более. Нужно вернуться в Орден.
Я встала, подняла с пола дайгенор, сжала его здоровой рукой и осторожно, прислушиваясь к окружающим звукам, двинулась к выходу. Узкий туннель изгибался, закрывая пещеру от ветра. Но стоило из него выбраться, и в кожу словно впились сотни иголок. Боги, как же холодно!
Я огляделась.
Снег выглядит ровно, будто только что застеленная простыня. Следов нет, выжженных драконьей кровью прогалин тоже. Либо ночью кружила метель, либо я торчу в этой пещере по меньшей мере дня три. Это долго. Слишком долго для первой охоты!
Запрокинув голову, я уставилась в небо. Звезды погасли, только Катая – самая яркая – еще светит. Я встала так, чтобы она оказалась над моим левым плечом, а занимающийся рассвет – по правую руку. Теперь, если пойти прямо, дорога сама приведет меня к Ордену.
Я вернулась в пещеру. Убедилась, что ничего в ней не оставила, загасила костер и снова вышла на улицу. Волнение скручивало нутро в узел. Возвращаться посрамленной, не прошедшей новое рождение, не хотелось. Видеть разочарование в глазах праведных отцов хотелось и того меньше. Но я не стану бегать от ответственности: признаю поражение и по весне вернусь на перевал.
Кивнув своим мыслям, я зашагала вперед.
Глава 18
К башням Ордена я вышла уже глубокой ночью. Тело ломило от усталости, тяжелый дайгенор оттягивал руку. Ноги казались свинцовыми после дня ходьбы по глубокому снегу.
В какой-то момент – ближе к сумеркам – мелькнула упадническая мысль, что мне не выбраться с гор. Даже подумалось, что я умудрилась заплутать и иду совсем не в ту сторону. Однако идею сдаться отмела со всей яростью. Нельзя! Мне нельзя опускать руки! Меня ждут!
В груди будто вспыхнул огонь. Яростный, неистовый, он выжег сомнения и придал сил. Не знаю, откуда он взялся, почему я вообще решила, что меня кто-то ждет, но без него я не осилила бы перевал.
Луна серебрила снег холодным светом. Вытягивала тени голодными языками. Я шла, не позволяя себе ни остановиться, ни свернуть с пути. И когда увидела огни на смотровых башнях, чуть не заплакала.
Добралась! Я добралась!
Главные ворота оказались заперты. На мой стук никто не отозвался. На крик тоже. Я раздраженно скрипнула зубами и пошла вдоль каменной ограды.
Где караульные? Почему на воротах никого нет? А если бы примчался кто-нибудь из Болотного или Загорного – ближайших поселений – с просьбой о помощи?
Однако с выводами я поспешила. Не успела я удалиться и на десять шагов, как ворота заскрипели, открываясь.
– Кинара?!
Я узнала этот голос. Обернулась рывком и кинулась в объятия подруги.
– Великие боги, это правда ты! Живая!
– Арила, задушишь!
Она со смехом отстранилась. Оглядела меня, подергала косу за кончик, улыбнулась по-детски широко и покачала головой.
– Живая, – повторила тише, будто все еще не веря глазам.
Я напряглась.
– Сколько меня не было?
– Почти три недели. Отец Мадек даже посылал отряд на твои поиски.
Я присвистнула. Целый отряд? Из-за одной меня?
– С чего такие почести?
Арила пожала плечами:
– Без понятия. Думаю, решили испытать послушника-сокола. Император запросил новую пятерку. А прошедших перерождение только четверо. Вот и пришлось срочно отправлять пятого. Ну и… решили тебя поискать… за компанию.
Я не сдержала кривой усмешки:
– А целый отряд тоже за компанию дали?
– Да я откуда знаю! – Арила недовольно скрестила руки на груди. – Дали и дали. Хорошо же! Тебе не фыркать надо, а радоваться, что о тебе переживали. Большинство наших не ищут, сама знаешь.
Тут крыть было нечем. Я вздохнула и приобняла подругу за плечо.
– Ты права, прости. Я… я просто… память смазанная. Не знаю. Может, во время схватки неудачно ударилась головой, или боги решили наказать меня за провал…
– Главное, ты выжила. В отличие от того сокола и еще двоих наших.
– Что?!
Сокол не прошел нового рождения? Да быть того не может! Что же за чудовище сумело его убить?
– Пошли в башню, там все расскажу. Ты холодная, как задница Айкира.
– О, а ты в курсе?
Арила отмахнулась:
– Вообще-то я собиралась сказать «сердце», но потом вспомнила, что у Айкира вместо сердца вторая задница. И вот она-то ледяная, как самая длинная ночь в году.
Я захохотала. Оперлась на подставленную Арилой руку и позволила увести себя в башню сестер – самую маленькую из башен Ордена.
Во внутреннем дворе нам встретилось двое старших братьев. При виде меня они попытались накинуться с расспросами, но Арила всего парой фраз охладила их пыл. Парой очень нецензурных фраз.
– Зато доходчиво, – возразила она, стоило мне посмотреть на нее с укором. – Сейчас отогреем тебя, стянем у Найры миску жаркого, поедим и только потом пойдем отвечать на их вопросы. А иначе ты тут совсем окочуришься.
Однако воплотить план в жизнь нам не удалось. Я едва успела повесить дайгенор на стену в нашей комнате и стянуть стоящую колом куртку, как в дверь постучали.
– Привет, Кинара. – На пороге переминалась Мирика, совсем молоденькая послушница. – Пришел приказ из главной башни. Отец Мадек вызывает тебя к себе. Немедленно.
* * *
Мирика ушла. Я тоже собралась покинуть комнату и даже шагнула к выходу, но Арила схватила меня за руку.
– Не так быстро, подруга. Сначала переоденься.
– Отец Мадек…
– Не умрет, если ты сменишь сырые вещи на сухие. Раздевайся давай!
