Я фыркнула. Секунду помедлила, решаясь, и принялась стягивать правый сапог. Арила права: три минуты погоды не сделают, а разболеться из-за мокрой одежды – глупая затея.
Подруга тем временем открыла шкаф, закопалась в его нутро. Не глядя на меня, выбрала штаны с туникой, кинула их на кровать. С крючка у двери сняла плотный шерстяной плащ.
– Дойти до отцовской башни в самый раз. А твою куртку я снесу вниз, к камину.
– Главное, слишком близко к огню не вешай. Если спалишь еще одну, отцы не одобрят.
– Да там ничего не предвещало опасности! Это толстозадая Грета задела и сдвинула стойку!
– Ну еще бы. – Я хмыкнула.
Разделась до рубашки, быстро натянула сухие вещи, переплела косу. Хотела взять сапоги, но Арила ловко их перехватила.
– Мои надень, твои же совсем сырые!
– А ты сама?
– Вечерок побегаю в осенних, не сломаюсь.
– Уверена?
Арила выразительно закатила глаза. Я снова хмыкнула, но с вопросами отстала. Обулась, махнула на прощание и выскочила за дверь. Капюшон плаща решила натянуть почти на глаза, чтобы спрятать под ним волосы. Пусть ненадолго, но это убережет меня от внимания братьев и сестер.
В Ордене я одна рыжая. Любой встречный легко меня опознает. А так есть шанс добраться к отцу Мадеку незамеченной. Все-таки заставлять его ждать еще дольше – дерзость.
До главной башни я добежала быстро. Ноги сами привели меня коротким путем. Скользнув в боковую дверь, миновала общий холл, нырнула во второй коридор, в несколько шагов пересекла его и оказалась у подножия узкой лестницы. Остановилась.
Боги, ну почему именно Мадек? Из всех праведных отцов именно с ним у меня самые натянутые отношения. С того самого дня, как я осмелилась помешать его коту играть с мышами. Другие отцы часто относились ко мне со снисхождением. Некоторые даже с пренебрежением, считая, что рыжеволосой никогда не стать достойной охотницей. Но Мадек не делал мне поблажек. Напротив, частенько проявлял мягкость к другим охотникам рядом со мной. Показывал свое к ним расположение. Я же никогда не удостаивалась от него даже сухого одобрительного кивка. И все из-за проклятого кота!
Злость придала сил. Я стиснула кулаки, вздернула подбородок и твердо, без прежнего волнения, ступила на лестницу. Мне нечего скрывать. Что бы ни спросил Мадек, я отвечу честно. А уж понравится ли ему услышанное – не мои проблемы.
Кабинет Мадека располагается на третьем этаже. На каждом лестница раскрывается широкой площадкой, позволяя свободно расходиться спускающимся, поднимающимся и тем, кто только вышел из бокового коридора. А потом дальше ввинчивается спиралью под самую крышу.
Несколько шагов в глубь башни – и вот я у двери. Узкой, скругленной кверху, с латунной буквой «М» в очерченном круге.
Я постучала. Дождалась приглашения, вошла.
Мадек сидел в кресле у зажженного камина. На коленях, лениво подергивая хвостом, развалился толстый Граших. Тот самый кот. У окна, сейчас зашторенного, стол. На нем – десяток свитков, каких-то писем. Вдоль стен – шкафы и полки. Все заставлены книгами, рукописями отцов прошлых поколений. На полу, в паре метров от камина, пухлая лежанка Грашиха. Еще дальше – две миски. В одной вода, в другой… надо же, мясо! Да еще так много! Неудивительно, почему Граших разъелся до размеров небольшой собаки.
– Вы вызывали? – Я поклонилась ниже, чем обычно.
Вряд ли Мадек в хорошем расположении духа. Охотница, пропавшая на три недели. Не убившая дракона. По вине которой – пусть и косвенно – погиб сокол…
– Да. И вызывал немедленно. Разве тебе не передали? – Он свел кустистые брови на переносице.
Проклятье! Кажется, все даже хуже, чем я предполагала.
– Передали, отец.
– Вот как… – Светло-карие, почти желтые глаза блеснули отсветами пламени. – Тебе передали, но ты все равно заставила себя ждать. По-твоему, именно так следует себя вести дочери Ордена?
Мадек не повышал голоса, говорил размеренно, с паузами. Но у меня едва не затряслись поджилки.
– Нет, отец. Нижайше прошу прощения.
Несмотря на страх, я заставила себя говорить спокойно. Сейчас показать эмоции было бы ошибкой, которую Мадек мне точно не простит. Охотник обязан сохранять невозмутимость в любой ситуации.
– Одной просьбы мало, Кинара. Думаю, тебе пойдет на пользу поработать с новыми послушниками. Учить их ты, разумеется, не будешь. Но Айкир упоминал, что ему не хватает рук на подхвате. Вот этими руками ты и станешь. На две недели. Заодно научишься быстро исполнять приказы.
Две недели с Айкиром? С тем, у кого, как верно подметила Арила, задница вместо сердца? Из-за которого я обзавелась уродливым шрамом на ноге? Да лучше провести ночь в яме с крысами!
Судя по всему, тень эмоций все же отразилась у меня на лице. Мадек склонил голову к плечу и хмыкнул в длинные усы:
– Хочешь возразить?
– Нет, отец. Даже мыслей не было. – Желтый взгляд прожигал во мне дыру, требовал выказать еще больше повиновения. И я повторила: – Две недели на подхвате у Айкира.
Такой ответ Мадека устроил. Он соизволил кивнуть.
– Что ж, Кинара, раз этот вопрос мы уладили, предлагаю перейти к более важному. – Узловатые пальцы зарылись в рыжую шерсть Грашиха. – Где ты была эти три недели? Почему явилась без трофеев?
– Я… я…
Стоило попытаться вспомнить последние события, и в голове будто прострелила молния. Я стиснула зубы, сдерживая шипение, глянула мельком на Мадека. И снова напряглась, вспоминая.
– Я выследила дракона… алого.
Пальцы, почесывающие Грашиха, замерли. Мадек подался вперед.
– Алого?
– Да, – выдохнула прерывисто. Боль становилась все сильнее. – Цвета пламени. Сильный… Очень сильный противник. Я… я проиграла.
– Но выжила. А сокол и двое охотников умерли.
– Я соболе…
– Почему ты выжила? Как? – требовательно спросил он.
– Я не помню, отец. Дракон откинул меня, и кажется, я ударилась головой. Все как в тумане. Нижайше прошу проще…
– Мне нужны ответы, а не твои оправдания!
Он с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла. Граших испуганно дернулся, хвост его заходил из стороны в сторону, как помело.
– Я помню только это, – ответила спокойно.
Не дрогнув, встретила гневный взгляд. Выдержала его почти минуту и, только когда Мадек, презрительно скривившись, отвернулся к огню, медленно выдохнула. Напряжение распирало, словно воздух шар. Казалось, еще немного – и я лопну.
– Мы воззовем к богам, – заговорил он спустя некоторое время. – Проведем очищение травами. Если боги будут милостивы, ты все вспомнишь.
