Я недовольно фыркнула. Отвернулась к стене, подтянула колени к груди, пытаясь согреться, и закрыла глаза.
* * *
Первые несколько дней после ритуала я держалась настороженно. Все казалось, Мадек вот-вот вызовет меня к себе, потребует ответов. И на этот раз соврать ему не получится. Стараясь не привлекать внимания, я работала быстро и старательно. Даже на Айкира перестала смотреть с вызовом. Поблагодарила его, что вовремя вмешался, пообещала отдать долг, как только выпадет шанс. Айкир отмахнулся. Причем так, словно речь шла о ерунде, а не о спасенной жизни. Но прежде, чем я возмутилась, добавил:
– Старые ошибки я исправить не могу. Зато могу не допустить новых. И может, когда-нибудь ты перестанешь видеть во мне недруга.
Я кивнула. Хотела уже уйти, но вдруг, неожиданно даже для себя, остановилась.
– То противоядие… Как оно работает?
– Позволяет сохранить контроль над разумом. Без него проходящий очищение открывается полностью: не может скрыть ни что видит, ни что чувствует. Но от смерти, как ни печально, противоядие не спасает. Оно лишь не дает отравить разум.
Айкир замолчал. Смотрел мне в глаза и едва заметно улыбался. Он не стал спрашивать, подействовало ли противоядие на меня, и не попытался выведать, что же именно я вспомнила. Но глупо сомневаться: он знает, что я солгала отцам.
– Рад, что ты в порядке. И… держи с Мадеком ухо востро.
Широкая мужская ладонь опустилась мне на плечо, несильно сжала. Отпустив, Айкир зашагал вниз по аллее.
Я гипнотизировала его спину, наверное, целую минуту. Просто не могла пошевелиться. Тот Айкир, которого я запомнила, уходя в горы, и этот – два разных человека. Первый рождал во мне только опаску и желание держаться от него как можно дальше. Второй вызывал доверие. Если бы не страх, что все это лишь игра, придуманная Мадеком, чтобы поймать меня, я бы рискнула. Но сейчас речь не только о моих секретах.
С каждым днем время бежало все стремительнее, приближая праздник божественного равноденствия. Еще дважды отцы посылали в горы отряды охотников, чтобы выследить алого дракона. И дважды они возвращались ни с чем. Причем, что странно, оба раза клялись, что находили следы, чувствовали: дракон неподалеку. Он будто выжидает – словно что-то удерживает его на перевале, не позволяя улететь. Однако поймать его не удавалось.
Для меня такие вылазки превращались в пытку временем. А когда с дозорных башен доносился звук рога, возвещающий о возвращении охотников, все во мне сжималось от страха. Вдруг на этот раз боги улыбнулись им? Но приходилось держаться. Нельзя, чтобы кто-нибудь заметил, как я боюсь. Не за братьев – за дракона.
Пожалуй, только Арила видела мои эмоции. Видела, но с вопросами не лезла. Точнее, задала лишь один:
– Ты уверена?
Я кивнула. Других ответов Ариле не требовалось.
Вместе со мной она находила братьев и сестер, которые после перерождения не вернулись в горы, и осторожно, исподволь выведывала причины такого поведения. Вытягивала искренние чувства, которые каждый из детей Ордена привык прятать.
Вечером накануне божественного равноденствия, Арила встретила меня по дороге в сестринскую башню.
– И чего ты такая довольная? – спросила я, глядя на подругу.
– Чувствую единение!
– С Орденом?
Арила фыркнула, явно оценив шутку, но качнула головой.
– С охотниками. Я думала, что одна такая. Не понимала, нормально ли испытывать вину за смерть дракона, слышать по ночам тот крик. Была уверена, что всем остальным наше дело дается легко и естественно. А шиш! – выдала она счастливо. Остановилась, схватила меня за руки и зашептала. – Нас почти дюжина, Кинара. Целая дюжина! Гарвен, Дармир, Шарита, Лорки… даже заносчивый Мерк, представляешь?
Я улыбнулась.
– Это здорово.
– А знаешь, что еще лучше?
– И что же?
– Они были уверены, что одни такие. Каждый по отдельности. Как я! Так что теперь на твоей стороне больше десятка охотников.
– Ты им что-то сказала? – Я напряглась.
Арила посмотрела на меня с укоризной.
– Думаешь, у меня от радости мозги совсем отсохли? Конечно, я молчала! Точнее… сказала, что скоро многое изменится.
– Ты им что сказала?
Она снова широко улыбнулась, явно потешаясь над моим видом.
– Брось, Кинар! Ты ведь это не от праздного любопытства затеяла. – Она оглянулась, уверяясь, что поблизости никого нет. Наклонилась и выдохнула мне на ухо: – Хочешь изменить порядки Ордена? Я на твоей стороне! Далеко не всех надо посылать в горы, можно провести новое разделение, не только на охотников и соколов, а…
– Нет, Рил. Я хочу… – на мгновение сбилась, борясь с сомнениями, но все же закончила: – прекратить охоту на драконов.
– Что? Погоди, а… а люди?
– Драконы нападают, мстя за убитых собратьев. Мы охотимся, чтобы покарать за сожженные деревни и погубленные жизни. Надо разорвать этот порочный круг. Но чтобы все получилось, одному из нас придется сделать первый шаг.
– А если не получится? Ты же должна понимать, чем мы рискуем!
– И понимаю. Но мы никогда не узнаем, получится ли, если не попробуем. Пора прекратить отвечать местью на месть.
Секунд десять Арила не сводила с меня взгляда. Не знаю, искала ли она тень сомнения или пыталась обдумать услышанное. В какой-то момент она отпустила мои руки, запрокинула голову, уставившись в темнеющее небо, и выдохнула:
– Это безумство, Кинара. Но если ты уверена, то я с тобой. До конца, – добавила твердо. – И та дюжина тоже.
– За них-то не говори.
– Пфф, с твоими доводами и моим обаянием – у них нет шанса устоять. – Она рассмеялась, подхватила меня под локоть и потащила к трапезной. – За это надо выпить! Пусть даже и кислого компота Найры!
* * *
Трапезная преобразилась. На стенах появились тяжелые гобелены, изображающие битвы охотников с драконами. Вывешенные друг за другом, фрагменты складывались в огромную картину схватки – первой и самой кровопролитной за все годы.
Как нам рассказывали, драконы возжелали спуститься с холодных гор. И не просто спуститься, а занять земли, никогда им не принадлежащие. Десятки деревень и маленьких городов заполыхали, воздух наполнили людские крики и звон тревожных колоколов. Именно тогда из перепуганной толпы вышли первые охотники – те, кто не побоялся кинуться на опасного врага. Почти все они погибли, но выжившие заложили фундамент нашего Ордена.
В праздник божественного равноденствия, когда, по поверьям, боги бродят среди нас, мы напоминаем им и себе, как важно наше дело. Пьем вино, горячее, как драконье пламя, едим пряное мясо. Бьемся на дайгенорах, проливая свою кровь пред богами и отцами.
