На следующий день площадь перед чертогом заставили столами, как в праздник наречения Сайллора. Драконы отмечали победу, поднимали кубки за свободное небо и безопасную землю, выкрикивали имена участников сражения.
В Ордене о погибших не вспоминают после прощания. В Гнездах же, даже проводив павших, драконы продолжают говорить о них, будто они все еще среди нас: летают с ветром, рычат голодным огнем, полыхающим в центре площади. Это и есть четвертая жизнь драконов. Она не только в чертоге Первопредка – она в сердце каждого жителя этого небольшого города, приютившегося меж пиками скал. В умах стариков и детей, которые пронесут память о павших храбрецах через всю жизнь. И когда-нибудь, еще очень не скоро, они встретятся в чертоге прародителя.
Праздник закончился лишь с рассветом. А к обеду драконы вновь высыпали на улицы. Я честно пыталась казаться такое же бодрой, как все остальные, но предательская зевота нет-нет да и накатывала.
Рроак заперся в кабинете – судя по всему, просчитывать дальнейшие действия Ордена. Мы с Сайллором решили не мешать и ушли на игровую площадку. Еще на подходе услышали радостные детские голоса. Сайллор посмотрел на меня, дождался кивка и умчался вперед. Я же спешить не стала: прогулочным шагом дошла до скамейки, стряхнула налипший снег, села. Подставила лицо солнцу, жмурясь под его светом. И расслабилась.
Да, наконец-то можно расслабиться. Хватит переживаний, хватит страхов. Впереди нас ждет много работы, да и Ариле с Айкиром наверняка понадобится помощь, но мы справимся. Все мы.
Детский смех неожиданно оборвался. Взревело пламя оборота, и тут же раздалось:
– Что присмирели? Успели натворить дел?
– Нет, Гррахара.
– Ну вот и не смотрите так виновато. Играйте.
Я с улыбкой встретила подошедшую драконицу. Дождалась, когда она сядет рядом, и заговорила:
– Они вас побаиваются.
– Делают вид. Как я делаю вид, что сержусь.
Я улыбнулась шире:
– И зачем же?
– Так чтоб совсем не разбаловались!
Гррахара посмотрела на играющую ребятню, довольно прищурилась:
– Славные драконы растут. Хорошая смена нынешним парящим.
Я тоже повернулась к детям:
– Разве все из них станут парящими?
– Не все, но многие. Я чувствую их кровь – такая может воспылать огнем.
– «Может» не значит «воспылает».
Гррахара посмотрела на меня хитро, будто ей ведом какой-то секрет. Однако возражать не стала. Несколько минут мы обе молчали. Потом она вновь заговорила:
– Охотницы не становятся матерями, верно?
Я нахмурилась, не понимая вопроса. И Гррахара пояснила:
– Ты ринулась в бой вопреки приказу кахррара.
– Я должна была. Если бы пришлось поступить так еще раз…
– Знаю – снова ринулась бы в бой. Такова суть воительницы, и я не осуждаю тебя за это.
– Тогда за что?
– За то, что не подумала о ребенке.
Я снова посмотрела на площадку. Нашла взглядом Сайллора, улыбнулась, следя, как он забрался на верхушку самой большой сферы и раскинул руки, точно крылья.
– Я подумала, Гррахара. И то, что мы сделали… это ведь для его будущего тоже. А если бы я не вернулась, заботу о нем взял бы на себя Геротт.
Гррахара громко хмыкнула. Накрыла мою ладонь своей, мягко похлопала. Качнула головой:
– Все-таки охотницы не становятся матерями, верно? Вас не учат слушать себя. Или люди не способны ощутить чудо новой жизни?
– Что?
Я повернулась к драконице. Уставилась на нее со смесью непонимания и неверия и замерла, когда сухая ладонь скользнула мне на живот.
– Не о Сайллоре я говорю, кахарра. Не о Сайллоре.
На миг показалось, что лавка подо мной исчезла. Я будто полетела вниз, причем так быстро, что дыхание перехватило. Пальцы дрогнули, когда я несмело накрыла ими руку Гррахары.
– Я?..
– Да, девочка. Поэтому ты и не погибла в пламени – тебя защитила драконья кровь. Странно, что Рроак этого не понял. Хотя после битвы мысли всегда шальные – немудрено упустить что-то из вида.
– Подождите, нет. – Я тряхнула головой, скидывая оцепенение. – Разве меня защитил не парный рисунок? Он ведь для того и придуман, верно? И на испытании веры он будто раскалился, когда я вошла в огненный столб. И когда по рукам Рроака побежал огонь. И… и…
Гррахара мягко качнула головой, посмотрела на меня по-матерински ласково:
– Парные рисунки не защищают, Кинара. Они показывают связь двух драконов. Или дракона и человека, как в вашем с Рроаком случае. Но не защищают. И уж точно не улучшают восстановление тела. Рана на твоем плече зажила ведь подозрительно быстро.
– У Маккиры легкая рука и…
– И даже легкие руки не способны затянуть такие раны за полтора дня. К тому же, – голубые глаза прищурились, – ты ведь снова почти не чувствуешь холода, верно?
Я в растерянности огляделась. Посмотрела на одежды детей, на платье Гррахары, на свое. Наклонившись, зачерпнула снег ладонью, сжала. Не холодно… Первопредок, действительно не холодно! Но тогда, получается, Гррахара права, и я… я ношу под сердцем ребенка Рроака?
– Ну-ну, девочка, чего же ты побледнела?
Картинки недавнего прошлого замельтешили перед глазами, как песок в ураганном ветре. Я согнулась пополам, пытаясь отдышаться, ощутила поглаживания по спине, услышала голос Гррахары, что-то шепчущий мне, но не смогла разобрать слов.
Я снова видела охотников и драконов, бьющихся насмерть, вновь глохла от криков, звона стали и рева пламени. Будто заново чувствовала острие дайгенора между лопатками, нестерпимый жар огненного столба на испытании веры, горький привкус трав на ритуале очищения. И страх… старый страх, но сильнее, чем когда-либо прежде, стянувший мою грудь тисками.
– Дыши, девочка, дыши. Ох, Первопредок милостивый, да чего ж ты так перепугалась?
Дрожащими пальцами я вцепилась в руку Гррахары. С трудом выпрямилась, все еще борясь с дурнотой, и прошептала:
– Он в порядке? Мой ребенок, он… в порядке?
– В порядке, кахарра. Клянусь Первопредком.
Уверенный тон и священная клятва успокоили. Немного.
– Почему вы не сказали мне раньше? Я бы… я бы…
Что? Не сбежала из Гнезд, чтобы помочь Рроаку? Не напала бы на Дария и Мадека? Не сразилась бы с Эвариком?
Проклятье! Не знаю!
– Раньше я не была уверена. Срок еще маленький – сложно почувствовать каплю драконьей крови в человеческом теле. Но больше сомнений не осталось.
Я вновь дотронулась до своего живота, прикрыла глаза, пытаясь почувствовать его – нашего с Рроаком ребенка.
