– Не говори ерунды! Мы оба останемся в дураках, если кубок завоюет кто-то другой. Такой возможности я вовсе не исключаю. Но до третьего тура и до участия в поединках мы точно доберемся!
– Значит, поединок? – задумчиво спросил Конор. – Как же ты их любишь…
– Да! Поединок!
55
Ларан ушел первым. Вертрана села напротив Конора. Он ее не замечал, зато она могла вдоволь налюбоваться на его напряженное лицо. Рядом с Ларом Корн лучился уверенностью, теперь же, без свидетелей, хмурился, глядя на сцепленные в замок руки.
– Что же ты сник? – вслух произнесла Верта. – Боишься, что проиграешь? Не хочешь упустить свой шанс?
Ответа она, конечно, не дождалась, но она и так знала, что Конор переживает.
– Лучше бы ты спросил Лису прямо, как хотел… – вздохнула она и тронула колесико на часах, отправляя их на час вперед.
В этот раз пришлось потрудиться, разыскивая Корна. Секундная стрелка словно из вредности водила ее кругами, пока Вертрана не догадалась, что сама сбивает ее. Просто она сначала не поверила, что часы ведут ее к Белой площади – самому охраняемому месту королевства, ведь именно здесь, за крепостными стенами, сложенными из белого камня, располагался дворец правителя. А также храм Семи Богов, монетный двор, оружейная палата – всего и не припомнить.
Главное хранилище артефактов, как выяснилось позже, когда Вертрана, зажмурившись, прорвалась сквозь преграды, находилось тут же. Небольшое одноэтажное строение с решетками на узких окнах. У входа застыл гвардеец с алебардой. Выглядел он сурово, будто только и ждал возможности пустить оружие в ход. Верта протиснулась в дверь, испуганно вжав голову в плечи: вопреки логике ей казалось, что лезвие вот-вот чиркнет по шее.
Вдалеке раздавались приглушенные голоса, и Верта пошла по темному коридору, минуя запертые комнаты. В кабинете беседовали двое: Конор и высокий худощавый мужчина со строгим лицом. В его облике было что-то смутно знакомое, и, приглядевшись, Вертрана поняла: она будто смотрит на отражение Конора, если бы тот одним махом состарился лет на тридцать.
«Его отец! Да, все верно. Конор говорил, что он королевский артефактор, а мы сейчас в хранилище!»
– Конор, если ты напросился на практику в артефакторий, надеясь, что я зачту ее только на том основании, что ты носишь ту же фамилию, что и я…
– Нет, отец! Я пройду ее как положено!
– Шестьдесят часов! И это не значит, что ты будешь забавляться с артефактами, как любил это делать в детстве. Это не моя частная коллекция! Продажа или порча любого предмета может быть расценена как государственная измена.
– Забавляться? Отец, я давно не ребенок! Я пришел сегодня, чтобы начать отработку, и жду указаний.
Старик посмотрел недоверчиво, но с оттенком гордости.
– Хорошо, – сказал он, смягчившись. – Я сейчас занимаюсь сверкой и инвентаризацией. Работа нудная, но простая. Пойдем…
Инвентаризация действительно оказалась нуднейшим занятием. Старший лорд Ростран находил в толстенной амбарной книге описание предмета, коротко зачитывал его магические свойства, Конор разыскивал артефакт, сверял номер с тем, что указан в записи, и королевский артефактор с величайшим удовлетворением во взгляде ставил жирную галочку на полях.
Вертрана изнывала от скуки, но не переводила часы, опасаясь пропустить что-то важное. Отец и сын почти не разговаривали, лишь иногда перебрасывались репликами. Вертране казалось, что Конор осторожными вопросами пытается выведать что-то у отца. Один раз их диалог едва не перерос в спор.
– Я записался на Ежегодный турнир…
Если Корн хотел получить похвалу отца, то напрасно рассчитывал на нее. Артефактор не изменился в лице, лишь неразборчиво буркнул что-то вроде «ага».
– Ты считаешь это ребячеством?
– Я считаю это пустой тратой времени, – лорд Ростран, недовольный тем, что Конор отрывает его от важного дела, высказался резко. – Это не добавит тебе баллов на выпускном экзамене, но сожрет массу времени. Вместо того, чтобы готовиться к квалификации!..
Старик махнул рукой.
– Тебе пора взрослеть, сын. Ты все еще не определился со специализацией. Кем ты станешь в итоге – артефактором, как я? Магом-поводырем? Зельеваром? Целителем?
– Ты знаешь, отец, я давно выбрал! Я буду боевым магом!
Артефактор сморщился, будто на язык попало что-то кислое. Ничего не сказал. Некоторое время они продолжали работать в тишине, если не считать бормотания лорда Ространа:
– Весы справедливости… Положи на одну чашу волос ответчика, на другую – истца. Перевесит чаша того, на чьей стороне правда… Корн, что ты суешь мне под нос! Открой глаза пошире! Ты не видишь, что это весы нравственности?
Вертрана каждый раз вздрагивала от язвительных окриков старшего лорда и, кажется, начала понимать, у кого Конор набрался ехидства. А ведь был таким милым мальчиком. В молчании прошел еще час.
– Интересно, а на турнир действительно нельзя пронести артефакты? – как бы между прочим полюбопытствовал Конор.
Отец в этот момент на него не смотрел, но Вертрана смотрела. Она увидела, как напрягся ее лорд, застыл с очередным артефактом в руках, и поняла, что сегодняшний визит затеян ради одного только этого вопроса.
– Действительно, – пробормотал лорд Ростран, скрипя пером по бумаге. – И слава богам, что нельзя. Иначе бы студенты все разворотили и переубивали друг друга.
Конор опустил плечи. На его лице мелькнуло разочарование, но одновременно и облегчение из-за того, что жульничать не придется.
«Ах вот ты какой, Корн! Что не сделаешь ради того, чтобы завоевать девушку, да?»
Старший лорд не подозревал о подоплеке спора и, конечно, не сомневался в честности сына. К тому же он не упустил бы возможности поговорить о редких артефактах. А может быть, все еще надеялся, что сын оставит ребяческие мечты о боевой магии и займется настоящим делом – артефакторикой.
– Расскажу тебе то, чего никто не должен знать. На стадионе повсюду установлены уловители, но они реагируют лишь тогда, когда артефакт представляет собой предмет.
– Артефакт – всегда предмет, – хмуро напомнил Конор. – Разве нет?
– Не всегда, сын! Сейчас, подожди. Кажется, это здесь…
Лорд Ростран отпер ящик, закрытый на ключ и на охранное заклинание. Внутри, в обитых черным бархатом ячейках, лежали артефакты. Он наклонился ниже, подслеповато вглядываясь, и вдруг выхватил флакон с золотистой крышечкой.
– Предмет! – сообщил Корн таким тоном, точно выиграл спор.
– «Слезы Цахеса»! – пафосно объявил королевский артефактор, взбалтывая жидкость.
Она слабо фосфоресцировала и искрилась, Конор разглядывал ее с большим интересом.
– Но тогда это не артефакт, а зелье! С этим тоже все строго – вычислят в два счета.
