Сначала вернулось последнее воспоминание.
– Он тебя не заслужил…
– Стойте! Стойте! Я буду кричать! Я позову хозяина!
Молодая женщина падает навзничь с разорванными легкими… Человек, которого Эмбер считала отцом, раскрывает ладонь, и пламя мгновенно добирается до всего, что так любила маленькая девочка – до славной и доброй Викки, до куклы в кроватке, до мягкого пледа…
Воспоминания, обгоняя друг друга, отсчитывают время назад. Кто-то качает ее на руках, баюкает, пристроив на плече маленькую головку. Целует нежную щеку. Эми морщится в полудреме: у «сильных рук» колючки. Она любит эти колючки.
– Моя девочка! Моя красавица!
Какой у него громкий голос. Самый лучший и прекрасный голос на свете! Но в полутьме у кроватки голос становится тихим и мягким, а иногда забавным, он издает какие-то плавные звуки, отчего Викки хихикает и говорит:
– Господин Ростран, не обижайтесь, колыбельные вы совсем не умеете петь!
– Я научусь! – бодро отвечает он.
Он. Папа. Папа. Папочка…
Назад. Назад. Все дальше в прошлое.
Эми почти ничего не видит. Только силуэты и тени. Сначала она чувствует холод, но потом сразу тепло.
– Какое горе! Какое горе! – заполошно причитает кто-то. – Как же теперь малютка без матери? Кто о ней позаботится?
– Дайте ее мне! – приказывает «громкий голос». – И уйдите все! Оставьте меня с женой и дочерью!
«Сильные руки» бережно принимают ее, наступает тишина, и тут в человеке, который держит ее в объятиях, что-то ломается. Он рыдает. Горячие капли падают на лоб Эмбер.
– Я с тобой, Эми… – повторяет он снова и снова. – Мы вместе. Мы есть друг у друга. Все будет хорошо.
– Иди, Эмбер! – повторяет Ларан.
Он не замечает, как обескуражена и потрясена Эми.
– Я… – шепчет она. – Я…
Вертрана не сразу успевает убрать онемевшую руку, Эмбер запинается о нее и падает. У самого пола Конор, каким-то образом исхитрившись сбросить оцепенение, подхватывает дочь. Он с нежностью смотрит на милое личико, на испуганные глаза, которые так похожи на его собственные, убирает со лба локон.
– Красавица моя, – говорит он. – А теперь иди. Иди, моя хорошая. И помни – ты ни в чем не виновата.
– Папа… – шепчет Эмбер и вдруг крепко-крепко обхватывает его шею. – Это ты! Это ты!
Последующие события не заняли и нескольких мгновений, но каждое впечаталось в память Вертраны навсегда.
Ларан сложил пальцы для смертельного заклятия Морто.
– Эмбер, отойди от него!
Эмбер тряслась, как в лихорадке, глаза блестели на осунувшемся лице.
– Нет! – упрямо сказала она, и в голосе проступили жесткие интонации лорда Ространа. – Я передумала, па…
И замолчала. Она больше не могла называть Ларана Ориша отцом. Тот понял и взвыл. «Ты и ее у меня отнял!» – слышалось в этом нечеловеческом вое.
– Аттарио! – исступленно выкрикнул кто-то заклинание мгновенного сна.
Вертране, которая находилась в полуобморочном состоянии, показалось, что все случившееся – длинное и странное видение. Что на самом деле она на занятии боевой магии в павильоне Института. Мастер Широ сейчас отругает Мей за то, что она так вопит. «Ни к чему рвать голосовые связки! – всегда говорил он рыжуле. – Слова лишь опора, они не придадут тебе дополнительных сил! Произносить их можно даже мысленно». Мей кивает, соглашается, но все равно поступает по-своему. Она каждый раз надрывается, кричит во всю мощь легких.
– Аттарио!
Совсем простенькое заклинание. И Мей никогда не была выдающейся магиссой. Кто бы мог подумать, что сработает!
Мастер Широ упал как подкошенный. Все-таки не зря он снова и снова объяснял бестолковой рыжуле, как следует складывать пальцы…
Вертрана приподнялась на локтях и ошалело огляделась вокруг. Нет, все происходит на самом деле.
Вот Конор прижимает к груди Эмбер.
Вот Ларан Ориш неподвижно распластался на полу.
Вот Мей трясет Тео, пытаясь привести его в чувство.
– Если ты сейчас умрешь, негодяй! – кричит она. – Я тебя никогда не прощу!
Угроза подействовала. Лорд Ройм застонал и разлепил залитые кровью веки. Мей упала ему на грудь и расплакалась.
В дверной проем заглянула Клара и молча попятилась. Хлопнула входная дверь.
«А вот теперь можно и отдохнуть!» – решила Вертрана и с облегчением лишилась чувств.
64
События суматошной ночи, когда потерянная дочь Конора вернулась к нему, утром никак не хотели укладываться в голове.
Вертрана проснулась одна в своей спальне: Конор остался у кровати Эмбер, чтобы ей не было страшно в новом доме.
– Мы ее нашли, – произнесла она вслух.
Вспомнилось, как возвращались в имение Ространов: Эми забилась в угол экипажа, натянула на ноги подол. Конор вынес ее из дома на руках, укутав в пальто, а в карете она тут же вывернулась из объятий, отсела подальше и настороженно поглядывала на этого, в сущности, незнакомого ей человека. Конор не настаивал, только попросил Эмбер укрыться, чтобы не простыть. Она вздохнула, но послушалась.
– Я больше никогда его не увижу? – грустно спросила она.
Тео с расквашенным носом и рассеченной бровью, опухшая от рыданий Мей, Вертрана, которая от усталости с трудом двигала глазами, переглянулись, не зная, что сказать.
– Не в ближайшее время, – ответил за всех лорд Ростран. – Ему будет полезно побыть одному…
Да, Ларан остался жив. Скажи Вертране об этом кто-то пару часов назад, она только хмыкнула бы скептически. Но оказалось, что добить поверженного врага не так просто, особенно если рядом с ним сидит маленькая девочка. Растерянная девочка, чья душа раскололась на две части. Она смотрит почти безнадежно – совсем еще малышка, но уже многое понимает.
– Если ты убьешь его, папа, я, наверное, тоже умру от горя, – бесхитростно сказала она. – Я знаю, знаю. Он плохой. Но я все равно его люблю.
Мей, едва утешившись, снова начала плакать. Тео прижимал ее к себе и гладил по плечам. У Вертраны мороз побежал по коже от этих слов. Конор молчал, глядя на распластанное тело.
– Сделаем так…
Едва Конор начал говорить, глаза Эмбер зажглись, как звездочки. Она кивала в ответ на каждое слово.
– Не нравится мне это… – вздохнула Вертрана. – Как-то ненадежно…
Она понимала, что лорд Ростран не откажется от плана, потому что иначе потеряет дочь теперь уже навсегда.
– Очнись! – крикнула Мей, стукнув Ларана кулаком в плечо сильнее, чем это было необходимо.
