- Но все же, почему она не любит внука? – спросил о больном Леша, поглаживая меня большим пальцем по щеке, я едва не замурчала от этого жеста.
- Она считает, что я изменила мужу и по этой причине мы развелись, а Кирилл - результат этой измены, - созналась я, закрывая глаза и наслаждаясь прикосновениями.
- Но это не так? – спросил Алексей, кажется, понимая меня без лишних слов.
- Не так, - я вздохнула, - изменил как раз муж. Любовница оказалась ушлая, быстро прибрала его к рукам и потребовала развода… Смешнее то, что, зная то, что мы будем встречать Новый год у друзей, потребовала, или как это назвать, чтобы он взял ее с собой, а меня там не было…
- А друзья?
- А что друзья? Они, конечно же, испортили ей платье, подпалили брови и пересолили или переперчили все, что доставалось этой парочке, но что еще? Портить Новый год еще больше? Зачем?
- Но тебе он его испортил… - Алексей наклонился и поцеловал меня в лоб, вызывая целую бурю чувств внутри. Все же я в него влюблена…
- У меня был Ван Гог и общество тети Симы, тогда дядя Саша только пытался ухаживать за ней, но замуж она ни в какую не хотела… Да, мне было нелегко, но я предпочитаю уходить сразу и навсегда, - я поймала его за футболку и сжала ткань в кулаке, не решаясь притянуть его к себе.
- Я запомню и не допущу, - губы мужчины уже целовали мое лицо. - Но как он мог бросить беременную жену и как вас могли развести?
- В момент развода я даже не подозревала, что беременна, а потом… Зачем ему сообщать? Это мой ребенок, ему он не нужен…
- А матери ты не сказала… - снова не вопрос, а утверждение, а его губы касаются моих. Странная у него манера вести диалог, но я уже сама притягиваю его к себе.
- Про измену мужа? Конечно же, сказала, но то, что Саша отец Кирилла? Нет. Я не хотела, чтобы об этом знали… - я говорила тихо, уже обнимая его за шею и целуя в ответ. Тороплю события? Ему нужна моя комната и все это игра? А пошло все к ситхам…
- Саша? Александр? Но отчество…
- Пришлось хитрить и нарушать закон, - я усмехнулась, открывая глаза и взглянув в глаза своего соседа. - Отчество в честь человека… А не важно, просто это имя мне приятнее, чем имя того, кто меня предал…
- Приятно слышать, - Леша снова поцеловал меня, уже дольше и более настойчиво. Заставляя меня терять голову в этой нежности.
Цветные карандаши, что же я делаю? Но растворялась в этих поцелуях, судорожно пытаясь найти причину его оттолкнуть, пока не пришла к мысли спросить, какая у него кровать… Кстати, а у него вообще есть кровать? Кстати, зачем ему футболку?
Мою наглую попытку стянуть с него одежду прервал свист чайника… Если что, это не я, это все руки…
К моему разочарованию, Алексей отстранился, убирая мои руки со своих плеч и, легко коснувшись губ, отошел к плите. Я же старалась успокоиться. Мне нельзя терять голову, а то, что я пытаюсь раздеть соседа, явно не показатель адекватного состояния...
Мобильный опять известил о сообщении. Я вздохнула и потянулась к смартфону, перевернув его, и взглянула на дисплей.
Ничего нового, еще одно сообщение от матери. Теперь требование впустить ее в квартиру. Японский магнитофон, ну серьезно! Я посмотрела на время. Ну да, девять вечера самое время приходить в гости. В дом, где есть маленький ребенок.
- А может, с ней можно как-то договориться? Все объяснить? - Алексей мельком взглянул на смс и только вздохнул, покосившись в сторону прихожей, словно ожидая, что в дверь вот-вот начнут ломиться… - Я, право слово, чувствую себя злодеем, но нет уверенности, что, если пущу, снова не начнется беспредел.
- Я пыталась, меня она не слушает…
- А меня?
- После того, как ты сказал, что отец ребенка? - я засмеялась, закрывая лицо руками. - Да здесь даже не поможет желание меня выдать замуж… Ты точно злодей и хуже, чем ситхи для джедаев!
- Почему?
- Потому что ты, по ее мнению, посмел разрушить семью и мою жизнь, а еще ты пропадал где-то три с лишним года…
- Ну да, за последнее можно расстреливать… Хотя пропадал я шесть лет… Каюсь…
- Что? - я подняла взгляд на задумавшегося мужчину, почему он вспомнил про шесть лет? Или мне послышалось?
- Папа! Мама! - из комнаты послышался плач, мы переглянулись и бросились к сыну. Договорить мы потом успеем, сейчас проблемы посерьезнее.
Глава семнадцатая, хорошее утро и неприятная встреча
Алексей
Проснулся я оттого, что мне, во-первых, было жарко, во-вторых, ныло все тело, ну, и в-третьих, на мне кто-то спал, и это был не кот. Вот вам и доброе утро.
Я приоткрыл глаза, не смея пошевелиться.
В свете ночника изучая потолок - белый, вернее, сейчас серый, с лепниной… Знакомой лепниной, только трещины в штукатурке не мои. Что-что, а свой потолок я за это время хорошо изучил.
Я снова закрыл глаза, восстанавливая события вечера: сначала Кирилл и его кошмары, а потом… Восстанавливая всю хронологию событий в голове, немного полежал с закрытыми глазами.
Снова открыл глаза и немного повернул голову. Так, обои тоже не мои. Значит, не сон. Я аккуратно приподнялся, чтобы понять, почему мне было так тяжело, и едва не присвистнул. Та-ак, и как такое могло произойти? Я не помню, как уснул, но, кажется, мы немного заговорились.
Хотя все же такое положение дел мне нравилось - прижав меня к спинке дивана, спала Наташа, обняв меня и даже закинув на меня одну ногу. Я, в свою очередь, обнимал ее одной рукой, не позволяя упасть с неразложенного дивана, второй, при этом обнимал спящего на мне Кирилла. Похоже, ему было удобно, ибо мальчик сладко посапывал, пуская пузырьки.
Для полноты картины, у меня в ногах, вернее, на ногах, спал Ван Гог.
- Оу, - удивленно протянул я, снова откидываясь на подушку. За окном было еще темно, скорее всего, около семи или восьми.
- Угу… - тихо подтвердила Наташа, потерявшись носом об мою грудь. – Что-то пошло не так, правда?
Она, кажется, смеялась. Я позволил себе улыбнуться.
- Это ты про кошмары или три часа непрерывной сказки? – я нежно погладил ее по спине и повернул голову к ней, больше не было возможности, каждое движение могло разбудить сладко спящего ребенка, чего не хотелось от слова совсем.
- Про то, что мы так и не попили чай, - ее пальцы стиснули мою футболку, и я вновь вспомнил о поцелуях в кухне и того, в каком шаге я был оттого, чтобы не подхватить ее на руки и не унести к себе в комнату, а там…
