Был окружен котами и кошками и такой знаменитый актер «Комеди Франсез», как Анри-Луи Лёкен, которого очень высоко ценил сам Вольтер. Он первым из французских актеров оставил напыщенную декламацию, принятую в те времена, и обратил должное внимание на точность жестов, а для этого он постоянно наблюдал за своими питомцами и имитировал их движения.
С детства обожала котов и кошек и графиня де Вильнёв, и она уже в зрелом возрасте говорила: «У меня был настоящий зверинец. Но так как не бывает страстей без слабостей, я не могла запретить себе следующее предпочтение — моя нежность направлялась главным образом на кошек. Каждый раз, когда они съедали одну из моих птиц, я приказывала их убрать, я не хотела о них больше слышать, но когда они случайно попадались мне на глаза, я их ласкала, забывая про их жестокость, как любовник забывает измены своей любовницы. Моя страсть к кошкам увеличивалась день ото дня. Я их находила такими гибкими, такими грациозными. Но что мне нравилось в них больше всего, так это независимость их характера».
«Кошачий Рафаэль» Готтфрид Минд
Во второй половине XVIII века скульпторы, живописцы и поэты вдруг словно прозрели: пораженные грацией, красотой и пластичностью движений котов и кошек, они стали посвящать им свои произведения. А вот швейцарец Готтфрид Минд, родившийся в 1768 году и прозванный «кошачьим Рафаэлем», всю жизнь рисовал только кошек. У него дома было, как минимум, 5–6 животных, и он, будучи человеком очень больным, обожал наблюдать за их жизнью и играть с ними. Если какая-то из кошек засыпала на его коленях, то он мог просидеть несколько часов подряд в одном положении, лишь бы не потревожить сон своей любимицы. В кошках он черпал вдохновение. И они в прямом смысле этого слова помогали ему рисовать — животные сидели у него на спине, руке или плече во время творческого процесса. Это добавляло художнику энергии и энтузиазма. Ну а о популярности его картин говорит тот факт, что они постоянно выставлялись на различных выставках, а одна из них даже украшала стену резиденции английского короля Георга IV.
Кошки Готтфрида Минда
Кошки Готтфрида Минда
Котов и кошек писала художница Мари Виже-Лебрён, известная как портретистка Марии-Антуанетты и членов королевского двора Людовика XVI. Котов и кошек писали Антуан Ватто, Франсуа Буше, Жан-Батист Шарден и многие другие выдающиеся мастера.
В кошке я вижу женщину с вечно изменчивой чуткой душой.
Джакомо Казанова, итальянский авантюрист
Охранники Зимнего дворца
В самом начале XVIII века император Петр I, очень любивший передовой зарубежный опыт, завел в Зимнем дворце кота, привезенного из Голландии, а вот императрица Елизавета Петровна, его младшая дочь, в 1745 году даже издала «Указ о высылке ко двору котов», в котором говорилось следующее:
Ее Императорское Величество соизволила указать именным Своего Императорского Величества указом: в Новом Зимнем дворце в камер-юнферских и прочих покоях отобрать до тридцати кошек, а ежели набрать будет невозможно, то хотя купить, которыя, посадя в коробы, отвезть в новой же Летний дворец и, покормя неделю или более времени, для переводу мышей впускать в покои Ее Императорского Величества и для того от придворной конторы приставить особливых людей, по лучшему усмотрению.
Ее Императорское Величество именным Своего Императорского Величества указом изволила указать для посажения в новосделанные при Головинском Ее Императорского Величества доме зимние покои набрать Дворцовой канцелярии кошек до трехсот и, посадя оных в те новосделанные покои, в немедленном времени прикармливать и как прикормлены будут, то в те покои распустить, чтобы оные по прокормлении разбежаться не могли, которых набрать и покупкою исправить от той канцелярии, и то число кошек содержать всегда при дворе Ее Императорского Величества непременно, которым для прикормки и содержания сделать от гоф-интендант-ской конторы поблизости Головинскаго дворца особливый покой.
Ее Императорское Величество именным Своего Императорского Величества указом изволила указать: для находящихся в апартаментах Ее Императорского Величества котов — говядину и баранину не отпускать, а отпускать дичь. Того ради Придворная контора во исполнение оного Ее Императорского Величества именного указа приказали: обретающимся на кормовом погребу офицерам дать ордер и велеть для помянутых котов доныне отпускаемую говядину и баранину в отпуск не производить, а вместо оного отпускать в каждой день рябчиков и тетеревей по одному.
В результате коты и кошки, доставленные по указу императрицы в Санкт-Петербург, получили официальный статус охранников картинных галерей Эрмитажа, и с тех пор в Санкт-Петербурге ежегодно отмечают День эрмитажного кота.
Какое именно животное называли Котом Казанским, неизвестно. Некоторые считают, что это был камышовый кот. В любом случае в середине XVIII века вести о казанской породе достигли императорского двора. И вот по высочайшему указу императрицы Елизаветы Петровны от 13 (24) октября 1745 года первые 30 казанских котов были доставлены в Санкт-Петербург для «ловления мышей», в изобилии расплодившихся в недостроенном Зимнем дворце. В операции по поставке участвовал казанский губернатор Артемий Григорьевич Загряжский. За «необъявление» подобного рода котов их хозяевам грозил штраф.
В результате определенные на государеву лейб-гвардейскую службу и особое довольствие «эрмитажные коты» справились с поставленной задачей и прижились в Зимнем.
Историк С. Ф. Фаизов называет этих котов «пушистой лейб-компанейской гвардией императрицы», так как «котов при императрице было ровно 300, столько же, сколько лейб-компа-нейцев, которые возвели ее на престол».
«Эрмитажных котов», как уже говорилось, поставили на особое довольствие. Вначале им выдавалась баранина, затем — по особому указанию императрицы — тетерева и рябчики.
И до сих пор с елизаветинских времен коты и кошки официально несут службу и проживают в подвалах и помещениях Государственного Эрмитажа. В музее существует фонд друзей котов Эрмитажа, а Кот Казанский считается их символическим предком. По свидетельству сотрудников Эрмитажа, ученые работают над возрождением породы.
А во время правления Екатерины II котов и кошек Зимнего дворца разделили на два класса — надворных и комнатных. Последний класс в основном составляли русские голубые кошки. И, кстати, о них стало известно за границей в конце XVIII века, благодаря английской заводчице Карен Кокс.
С другой стороны, именно в XVIII веке при российском императорском дворе, а затем и во многих дворянских усадьбах по всей России появились очаровательные белые ангоpские коты и кошки, и связано это было с победоносным военным походом в Турцию князя Г. А. Потёмкина. Эти кошки были ценными военными трофеями — причем именно в белом варианте. А вот во дворцах турецких и персидских шахов эти животные, как ни странно, служили… салфетками для вытирания рук после трапезы.
