— Ёкарный бабай, ты что, реально тему не просекаешь?! Да с…ть хотел Барон на свои потери, он по очкам всё равно выиграл! За четырёх сопляков-ведомых, сбил троих асов! И откуда он, падла, каждый раз так точно угадывает?!
Дальше летим молча.
* * *
Лагерь оказывается неожиданно рядом — за ближайшими холмами. Не то изначально летели кружным путем, не то реализм… понятно какой.
— Слушай, а как те трое обратно пойдут?! Может, надо их эвакуировать?!
— Пошутил, что ли?! Они давно на респе, заново будут себе технику покупать! Святик меня теперь материт душевно… а чего материть-то?! Я ему что, колдун-ясновидец?! Самим должно быть стыдно, что сосунки их уделали!
— Кстати, а чего вы себя «асами» кличете?! Это, вроде, при Гитлере уже выдумали, в честь скандинавских богов!
— Ни фига подобного! «Ас» — это «туз», по-французски! Как раз в Первую Мировую стали так летчиков именовать! — бравый штаб-ротмистр заметно взбодрился, даже усы распушились. — Сбиваешь пять вражеских аппаратов и получаешь такое звание, можно рисовать себе тузы по борту! У меня вот на прежней машине тоже…
Дальше он пускается в мемуары, а я опять отвлекаюсь. Осмысливаю текст, проявившийся в воздухе слева по курсу:
ПОЗДРАВЛЯЕМ, ПРАПОРЩИК DROZDOVETER!
ЗА УСПЕХИ В ПЕРВОМ ВОЗДУШНОМ БОЮ ВЫ ПРОИЗВЕДЕНЫ В ЧИН «ПОДПОРУЧИК»! ТАК ДЕРЖАТЬ!
Достижения: уничтоженный противник 3-го уровня.
Опыт: «+100».
Да, особых щедрот здесь не дождешься. В других мирах, помнится, «опыт» сотнями баллов выдавался, и общие характеристики были покруче, ну да ладно. Каждая игра формирует твой скилл по собственным правилам — где накинет, а где и девальвирует тысячи в сотни. Порадуюсь лучше новому званию, то бишь, чину! Вторая звездочка на каждом погоне уже проявилась… эдак я через пару дней генералом стану! У штаб-ротмистра, впрочем, без перемен, а значит, не так всё просто. Наверняка, чем выше чин, тем круче требуются подвиги.
Напрягаю глазные мышцы, перекидываю двадцать добытых баллов к «здоровью», а прочие — к «специальным навыкам». Надеюсь, именно сюда относится умение стрелять на лету и уклоняться от чужого огня? Если нет, то обойдёмся: «ловкости» пока своей хватает, на мозги не жалуюсь, а «сила» с «выносливостью» в воздухе не особо нужны. При этой мысли ухмыляюсь собственному энтузиазму — штурмовик, блин, выискался! Полетал вторым номером, и сразу планов громадьё! В бою вон небо с землёй перепуталось, и не мог понять, кто откуда нас долбит! Горшки, конечно, не боги обжигают (не скандинавские асы), только лучше бы успокоиться. Заняться, таки, вычислением Паука. Симпатичная девочка назвала воином, и мне приятно, как любому мужчине, но… воин — это еще не лётчик. Кое-что другое тут требуется, помимо агрессии и упорства!
Самолет, между тем, идет на посадку. Картинка и сейчас почти не изменилась: солдаты с конями, палатки, костры полевой кухни, шеренга самолетов, ставшая чуть короче. Для местных «неписей» жизнь закольцована. Ловлю вкусный дымок (гречка с мясом?), потом земля бьет по шасси, и мы катимся к месту «парковки». Суматошный Бедарев выскакивает чуть ли не на ходу, берется осматривать повреждения, а мне торопиться некуда. Вылезаю солидно, ложусь в разнотравье как на перину. Благодать! Стебли пружинят, птички чирикают, кузнечики трещат… запаха только недостает. Того самого летнего букета, который присутствует даже в столичном парке. Ладно, о реализме устал уже повторяться — расслаблюсь, пока время есть. Обед здесь не предусмотрен, а потому…
Новая мысль пробивает, будто током. Вскакиваю ошалело, пальцы сгребают пучок виртуальных травинок, но сорвать их не удается. Фрагмент двоичного кода, чего уж там, просто декорация. Как палатки, как лошади, как солдаты. Пинаю ближайшую кучу навоза — бурые шары послушно раскатываются, но сапог остается чистым, и амбре в нос не ударяет. Великолепно! То, чего и следовало ожидать!
Штаб-ротмистр весь поглощен работой, косится на меня недовольно:
— Скучаешь, брат? Возьми, повозюкай, заодно и ремонту научишься!
— Не проблема, коллега! Сколько нужно времени, чтобы вернуть его к полной боеготовности?
— Ну-у, если мазать в две руки… а к чему такой вопрос?
— К тому! Отомстить хочешь, Василий?! Сегодня же?! Есть у меня идея, но проверять ее надо прямо перед вылетом!
С ремонтом управляемся быстро — специальная мастика чудеса творит. Отверстия зарастают, «живучесть» возвращается к «500», даже цвет самолета становится ярче. Такую бы штуку да в реале!
— Пистолет у тебя есть? — спрашиваю, когда склянка и кисточки отложены. — С карабином тащиться нежелательно, спугнем.
— Загадками вещаешь! — в руках штаб-ротмистра появляется длинноствольный револьвер неизвестной мне марки. — Шесть патронов хватит?
— Еще и останется. Нам этот тип живым нужен.
Идти недалеко — аккурат, до полевой кухни. Неутомимый кашевар всё шмыгает от столов к сараю, два десятка котлов подвешены над дровяными кучами, но огня нет нигде. На нас, естественно, ноль внимания.
— Гляди, Василий, какие тут бойцы голодные! — удивляюсь громко, вставая на пути повара. — Четыре котла похлебки умяли, а людей-то и не видно! Может, кони тоже суп едят?!
— Программа такая, — пожимает плечами штаб-ротмистр. — Всё ж для фона!
— Верно! Солдаты-«неписи», лошади нарисованные, каша фальшивая! Почему ж мне её попробовать хочется? — размышляю вслух, улыбаюсь повару широко. Тот обходит меня с каменным лицом, охапка свеклы падает возле костров, обратно идет налегке. Топор с собой не прихватил, и это уже хорошо.
— А попробовать хочется, потому что пахнет вкусно! Трава вот не пахнет, и дерьмо лошадиное тоже, а похлебка аж в нос шибает! И керосин, и дым пороховой! Всё, что связано с живыми игроками! На этом ты и прокололся, любезный! Стой уже, хватит суетиться!
Кашевар, наконец, притормаживает, каменное лицо кривится ухмылкой. Типичный, с виду, НПС, и «зебры» на рукаве не видно! Существуют программы, позволяющие ее прятать?
— Ну, и чё дальше?! Застрелите меня?! Или пытать будете?! — пытается шагнуть назад, но Бедарев чётко держит тылы, хоть и выглядит изумлённым.
— Нахрен ты нужен, пытать тебя! — усмехаюсь с максимальным цинизмом. — Что ты нам нового расскажешь?! Как дымы пускал по количеству самолетов и Барону знак подавал? Или как он тебе башляет за это в реале?! Шлепнем по законам военного времени, а сами полетим воевать.
— Ну-ну, шлепуны! Попытайтесь!
Киваю Василию, тот кривится, но нажимает спуск — бестолку. Даже звука осечки нет. Жмёт еще и еще.
— Не получается? — ухмылка кашевара всё шире. — Ой, как нехорошо в своих стрелять! Великий искусственный разум вас решительно осуждает!
— К сожалению, он прав, — вздыхаю, делая шаг вперед. — Это для нас он шпион, а для искина — условно «свой», российский солдат. Оружие против него не действует.
