Он дошёл до выхода из комнаты и остановился, пропуская вперёд двух бойцов, которые, схватив за руки, тащили волоком по полу Танцора, который хрипел от боли. Его закинули к нам и пинками затолкав внутрь его ноги, мешающие решётке закрыться, захлопнули её и повесили обратно большой висячий замок.
— Ты как? — спросил я.
— Да живой пока.
— Как и все, — заключил Хирург. — Зашили тебя?
— Зашили, лучше бы с твоими жгутами ходил. Нога просто разрывается. Как будто не зашивали, а кромсали дальше ко всем чертям.
— С моими жгутами, тебе бы уже на ампутацию пора было, так что сейчас им можно и спасибо сказать. Я бы там в поле может и не поймал бы сосуда.
— Ты же говорил, что сделаешь как новенького, — возмутился Танцор.
— А что мне ещё говорить? Я свою работу знаю, а от лишней паники пользы ещё никогда не было. Лучше задумайся: зачем они всё это для нас делают?
Вдруг двое долговцев притащивших Танцора, подхватили стоящий у противоположной стены стол и поставили в паре метров от нашей каталажки, потом поставили рядом стул и притащили мощную радиостанцию. Для кого именно было устроено это представление стало понятно, когда в этот зал вошёл человек лет пятидесяти пяти с военной выправкой, аккуратной прической, оценивающим, нахмуренным взглядом и двумя телохранителями за спиной. Это был никто иной как руководитель и главнокомандующий Долга — генерал Воронин. Один из облачённых в экзоскелет долговцев, вооружённый такой же как у меня «Грозой», прошёл впереди остановившегося Воронина и подвинул для него стул. «Хорошая собачка», — представил я себе как подумал генерал, глядя на своего подчинённого всё тем хмурым взглядом. Воронин сел за стол и положил на него руки, скрестив вместе пальцы. Я уже решил для себя, что от последних минут своей жизни нужно взять всё и поэтому приготовился вести себя как можно наглее, а быть податливым и дипломатичным всё равно не было смысла, как показала практика «Долг» не те люди, с которыми можно вести дела. И уж тем более не в этом случае, когда в списке возможных обвинений кроме моей работы на Лысого, с недавних пор обозначилась ещё кровь не менее двух десятков долговцев, которую простым «извините, я больше не буду» не смоешь. Я дождался пока Воронин решит начать разговор и перебил его, вставив свою реплику раньше.
— Генерал Воронин собственной персоной? Какая честь. Вот мы и встретились. Чем обязан такому визиту?
— Твои глупые и неуместные остроты, Хакер, ни к чему хорошему не приведут. Поэтому, рекомендую тебе выслушать те несколько слов, что я скажу, и молиться своей поганой Зоне, в которую ты столько лет лазаешь как тупой фанатик, — генерал сделал небольшую паузу и отошёл от темы. — Хотя знаешь я до конца не пойму: алчность или глупость? Что вас всех так тянет в Зону?
— Затрудняюсь дать ответ, ваше долговское сиятельство. Но смею встречно любопытствовать. Вы так явно выказываете свою неприязнь ко мне, пару дней назад целую свору солдат натравили, пытаясь убить. Отчего же раньше за деньги Лысого глаза закрывали на мои многократные транзиты через Бар? Алчность или глупость?
— Я больше не собираюсь выслушивать твои бредни. Ещё одно слово, и ты поймёшь насколько ты мне надоел.
— Товарищ генерал.
— Чего ещё? — один разговор со мной и генерал уже вспылил на своего подчинённого. Что дальше будет?
— Мы установили связь, вы готовы разговаривать?
— Соединяй.
Долговец щёлкнул переключателями на радиостанции, динамик стал передавать речь другого человека, который видимо ещё не знал, что его слышат. Кого-кого, а его я не ожидал услышать на связи с генералом Долга.
— …ну и чё? Я с этим дегроидом разговаривать буду? Слушай, давай ты садись раз такой умный, у тебя точно мозгов как у этого фанатика. Вы с ним сойдётесь. Как он сюда вообще дозвонился, а? Чё ты мне рот пытаешься заткнуть? — дальше пошли помехи и речь была немного неразборчивой. — Ты чё му… вый… Нет ну… Жёваный рот… этого казино… Всё, Счётчик, иди разводи людей на деньги. Кулибина мне позови и вали отсюда. Ни с кем больше говорить не бу-ду.
— Микрофон включён, — всё же смог кто-то перебить разъярённого «оратора». Последовала непродолжительная пауза.
— А, Воронин. Привет, чего хотел, — Лысый был как всегда в своём невозмутимом репертуаре. Он «шёпотом» обматерил и выгнал из своего кабинета Счётчика и велел вызвать к нему Кулибина.
— Лысый, я по поводу твоих людей, которые обвиняются в убийстве моих людей… — Лысый не дал шанса генералу договорить.
— Слушай, твоих, моих. По делу давай, в роуминге сидим. Придумал мне звонить из самой жопы.
— Твои люди, Лысый, сидят у меня за решёткой и в страхе, — после этих слов мы с Кулинаром не сдержались и засмеялись, но генерал не отреагировал. Видимо в микрофон нас всё равно не было слышно. — Ждут показательной казни или того, что мы с тобой сможем договориться.
— У тебя? Нет, свои все свои дома сидят, телевизор смотрят, а ты себе каких-то ссыкунов поймал, вот себе и оставь, они в твою шайку как раз вольются, а мне какой с них прок? — Лысый своей оскорбительной, непринуждённой и неустрашимой манерой вести переговоры, явно застал Воронина врасплох. Торгаш не мог не знать, что за люди сидят в камерах у долговцев, но при этом делал вид, что никакой важности группа Хакера не представляет и вообще Лысому не знакома. Другого я собственно от него и не ожидал.
— Лысый, у меня в плену сидит Хакер и группа таких же идиотов как он. Мне они нахрен не сдались, — Воронин уже не мог сдерживаться и перешёл на жаргон и оскорбления, того гляди и кричать начнёт. Да уж Лысый кого хочешь выведет из себя. Ворочает думами людей как хочет. — Однако, тебя с ними связывает не одно дело и не один год совместной работы в Зоне, поэтому предлагаю тебе сделку. Я тебе отдаю всех пленных…
— Согласен. Как благородно с твоей стороны. Ладно удачи, аривидерчи. Жду своих пленных, — быстро выпалил Лысый. Хирург уже просто бился об стену от того как торгаш высмеивает генерала перед всеми при этом зная, что останется абсолютно безнаказанным.
— Ты меня не дослушал, — кипя от ненависти, но стараясь всё так же быть дипломатичным, настоял Воронин. — У меня есть условие.
— Мне за ними самому приехать? Эх, думал на бензине сэкономлю…
— Прекрати играть в свои тупые игры! — всё же не сдержался и выкрикнул Воронин в микрофон, который сжал так сильно, что сразу стало понятно чью шею на месте этого прибора себе представил генерал. — Если ты и дальше будешь извиваться, и строить из себя идиота, тогда можешь сказать прощай своим голубчикам, — генерал резко обернулся к долговцам, его лицо раскраснелось от натуги, с которой он кричал. Воронину осталось вставить свисток в зубы, и он бы засвистел как вскипевший чайник. Он указал на нас пальцем и прокричал:
— Вытащите этих упырей из клетки, соберите всех на Арене и приготовьтесь по моему приказу изрешетить этих ублюдков также как они позавчера наших парней, напав на блокпост. А Хакера повесьте на заставе перед Баром! — генерал разбушевался. Он снова приставил микрофон к губам и продолжил кричать Лысому. — Я знаю, что у тебя везде есть свои люди, наёмник, и тебе решать получишь ли ты эту группу назад или же твоим лазутчикам придётся только подтвердить, как на их глазах были расстреляны эти «враги всего живого», думаешь сталкеры помешают мне? Никто и не рыпнется возмущаться, после того, что они натворили.
