Я же очнулся поздно вечером, когда наши уже начали обживать отвоёванный хутор. Как оказалось, из тридцати двух человек начавших битву, до её конца дожило только четырнадцать. Ещё один находился в крайне тяжёлом состоянии, и позже мне сказал Гриша, что долго он мучится не будет. Целая тьма мутантов, оказавшаяся в разы опаснее своих сородичей с Большой земли, и неизбежное явление, известное как «дружественный огонь» сделали своё чёрное дело.
У меня от боли раскалывалась голова. Как выяснилось во время взрыва сразу нескольких гранат внутри дома, одну из его хлипких стен полностью разнесло, и при этом я получил от неё прощальный подарок: кусок кладки чуть не размозжил мне череп, но по счастливой случайности меня спас уплотнённый пластинами капюшон костюма. Гриша работал уже несколько часов без остановки пытаясь спасти раненых. Единственные четыре не покалеченных человека: оба снайпера и два мужика из трёх, посланных на выручку отряду Дениса, из последних сил несли свою вахту, охраняя пациентов «полевого» врача. После двух часов отлёживания многие, собирались у костра и выясняли друг у друга подробности. Оказалось, что отряд Дениса пострадал больше всех, в нём остались только сам Денис, трое из прикрывающего отряда и молодой парень, которого вскоре прозвали Шустрым. Нашего командира нашли мёртвым рядом с дюжиной собак. Он держал в руках острые охотничьи ножи, которые уходили глубоко в бока дохлого пса, вцепившегося в горло бывшего военного. Все решили, что после передышки похоронят его по-человечески, оставив ножи вместе с ним. Снайперам вместе с Григорием удалось убить больше пятидесяти псов, спасая при этом жизни наших бойцов не по одному разу. Кто-то вместо отдыха вытаскивал из подвалов разорванные трупы мутантов. Улучив момент, я собрал друзей вокруг себя:
— Будем считать это нашим настоящим первым боевым крещением в Зоне, — начал я тихо. — Как вы сами-то?
— Жить будем, — ответил Денис.
— Определённо, — поддержал его Гриша.
— Если всей этой собачатиной не придётся питаться, то я поддерживаю, — подшутил наш снайпер.
— А мне вообще грех жаловаться, — добавил отживевший после ранения Жора.
— Всё-таки живы, — подытожил Саня.
— Тогда я хотел бы попросить вас лишь об одном, — продолжил я после паузы. — Я не знаю, что нас может ждать дальше, но если кто-то из вас уйдёт из Зоны или из нашей группы, то я прошу вас — я хочу знать об этом первым. Я пойму ваше решение… — я не смог договорить, потому что меня перебил Денис.
— Ну ты смотри какую пластинку закрутил, — он похлопал меня по плечу и выпрямился во весь рост. — Можешь не волноваться, мы все здесь с тобой.
— Но… — я хотел снова заговорить.
— Да, ладно тебе, — поддержал Дениса Саша. — Если, конечно, тебе от этого легче, то можешь быть уверен. Мы же все свои.
— Ты смотри первый раз в Зоне в пекло попали, а он нас уже со счетов списывает, — посмеялся Хирург и тоже поднялся.
— Можешь на меня рассчитывать, — улыбнулся Жора.
Саша-снайпер просто молча кивнул. После этого, немного погодя, все разошлись по делам, которых в новом лагере было много. Я же сам сменил одного караульного и просидел до середины ночи. Но благо ни один мутант не решился подойти той ночью к храбрым, почти безумным мужчинам, отобравшим у детей Зоны, её часть. Зона заметила нас, она умела награждать достойных. И на её взгляд мы были достойны жить здесь. С тех пор в этом лагере так и не появилось ни одной аномалии.
* * *
Из полудрёмы меня разбудил Кулинар и сунул разогретый сухпаёк.
— Ну и гадость! Даже по здешним меркам это не еда. Где Лысый этой дряни только набрал? Не зря сказал, чтобы ели её только, когда совсем нормальной еды не будет. Он что знал, что это такая дрянь? — возмущался я.
— Нет, просто там больше не еды, а химии, которая позволит тебе не загнутся от истощения сил. Она питает тебя лучше любого мяса или ещё чего-нибудь. Тут всё рассчитано для бойца в трудной ситуации, — ответил Левша.
— Ну да, в трудной ситуации мне обязательно нужно говно жрать! Так что ли?
— Ну если ничего не найдёшь и его съешь, — выдавил слабый смешок Танцор.
— Эх, ну и как с вами говорить за едой? — вступил в беседу Хирург.
— Когда я ем, я глух и нем, — решил прервать я бессмысленный разговор. Кажется, спустя целую вечность Выброс ещё никак не кончался.
Оказалось, что сейчас уже начало первого ночи. Ну что ж, до Лысого сейчас всё равно не добраться. Я понимал, что меня может ждать долгий допрос, но и к нему у меня имелось не мало вопросов. Так как приключения последних трёх дней стоили для нас слишком большую цену, слишком. Но всё это было так далеко и так не скоро, что в данный момент я снова погружался в продолжение тех самых воспоминаний…
* * *
Прошло два месяца с того самого столкновения людей и мутантов. Это место стало крайне популярным среди сталкеров. Здесь, на территории прозванной среди народа Кордоном, небольшой лагерь был самой настоящей тихой гаванью среди бушующего океана Зоны. Здесь каждый мог отдохнуть, потравить баек совсем зелёным пацанятам, и обменять принесённые из Зоны странные вещи. Их назвали — артефактами, за их редкость и диковинность, а если яснее, то за странные свойства и не совсем понятное происхождение. Я и мои друзья, с которыми я пришёл, уже организовали группу и даже проникали на территорию Свалки (тогда это была такая же загадочная зона, как и Янтарь, даже, наверное, и как Выжигатель). Я стал командиром этой группы, собранной мною лично ещё на Большой Земле, ставшей уважаемой среди сталкеров за участие в вышеописанной мясорубке и за нашу исследовательскую деятельность: походы за дальний развалившийся блокпост на Кордоне и составление карт Свалки.
Среди сталкеров появилась традиция, суеверие, в общем называй как хочешь, но каждому здесь давали прозвище. Тогда это происходило проще чем сейчас, народ, наверное, был сплочёнее, дружелюбнее. Саша, бывший снайпером в атаке, получил прозвище «Люба», произошедшее от его фамилии Любицкий. Денис Тюленев, отличившийся в мастерстве приготовления любых блюд из кабана получил прозвище «Кулинар». Саша Реснянский, второй Саша в моей группе, получил прозвище «Танцор». Когда-то обучавшийся танцам, в Зоне он сохранил пластику и чуткий контроль над телом, демонстрируя порой в дальних вылазках мастер класс по выуживанию артефактов среди появившихся близко друг к другу аномалий, да и двигался в бою он не всегда характерно и как-то по-своему. А иногда по вечерам он развлекал уставших сталкеров своими танцами. Жора Жуликов, как ни странно не получил прозвища производного от фамилии, а являясь единственным левшой в лагере и имеющий огромный шрам на всю руку, оставшийся после наложения швов Гришей, так и был прозван «Левшой». Григорий получил прозвище «Хирург», указывающее на занятие всей его жизни до Зоны и непосредственно в ней. Моё прозвище «Хакер» было получено за умелое обращение с любой компьютеризированной техникой в Зоне, помощью в эффективном пользовании и модернизации ПДА сталкеров. Так мы стали полноправными частичками совершенно другой жизни. Мы договорились теперь всегда называть друг друга лишь по прозвищам. Вскоре наши имена были забыты и уже никто из сталкеров на хуторе или кто-либо ещё не мог сказать: кем я был на Большой Земле, как меня звали в той, прошлой жизни.
