— Понятно. А что мы весь день плывём так медленно?
— Ну ты даёшь, Хакер. На дурака вроде не похож, а простых вещей не понимаешь. Куда нам торопиться? Всё рассчитано! Мы сейчас город проплывать будем, и ночь вокруг, сечёшь? Да и чего шуметь зря, плывём себе тихо, никто о нас ни слуху, ни духу. Ну давай, вопрос последний и закругляемся.
— Максим Андреич, а что плывут одни юнцы-то? Каких покрепче военных сталкеров не нашлось? Таких как эти с Периметра не пускают, не то чтобы в Припять.
— Не хотел я этого вопроса, но раз задал, отвечу, — полковник и правда переменился во взгляде. Я не нарочно заставил говорить его, на видимо не приятную для него тему. — В Зоне как ты может знаешь, наши крупномасштабную операцию проводят. Я подробностей не знаю, из генералов-то не каждый, а я. Сворачивают все государственные экспедиции, все исследования.
— Да, и Сахарова с Янтаря тоже эвакуировали, — вставил я между слов.
— Теперь как я понимаю, искать в Зоне нашим больше нечего. Теперь внутри, останетесь только вы — сталкеры. Никаких официальных лиц внутри больше почти не осталось. Если кто-то уходить не хочет, отбирают все пропуска, документы, в Зоне оставляют только, так называемых «не отмеченных лиц». Через какое-то время её закроют. Все связи с внешним миром оборвут, даже торгаши по этому поводу сильно забеспокоились. Представляешь, торгаши! А чем это пахнет, если даже эти спекулянты, начинают думать откуда им тушёнку с патронами, да снаряжением сталкерам брать? Значит Зону решили на карантин закрыть, изолировать полностью. Выгребли что могли, да и накрыли колпаком, кретины.
— Вот значит как, — слова полковника произвели на меня впечатление. О таких подробностях я и не догадывался. Да что уж там, даже сталкеры таких баек не рассказывали.
— Мы теперь можно сказать здесь — дезертиры. Я может и не полковник уже, а на берегу меня трибунал ждёт. Ребята эти, все кто за мной пошёл. Не знаю, может приключений от Зоны ждут, или деньги голову вскружили, работаем за деньги Лысого, всё что здесь видишь, вплоть до транспортного средства всё он купил.
— Да уж, теперь понятно.
— Одно могу сказать точно: ради чего бы они сюда ни пошли, это люди верные, на них можно положиться, — полковник тяжело вздохнул. — Ладно, тушим огонь. Скоро, уже мимо Припяти плыть будем, вон уже дома почти видать, — полковник затоптал пламя. Глаза начали привыкать к темноте.
— Максим Андреич, ради чего бы они не пошли, в Зоне получат сполна.
— Это верно, один уже понаполучал от вашей Зоны, лежит весь перебинтованный.
— А что поделаешь, я тоже не думал, что контролёру попадусь.
Мы поднялись, и полковник объяснил мне суть моего дежурства. Максим Андреевич, оставался следить за происходящим на носу баржи, а я должен был ходить вокруг всей палубы, смотреть не уснули ли Маузер с Сергеем. Через каждые три круга, надо было сначала спуститься в трюм: заглянуть в машинный зал, хорошо мой топот не мешал ничьему сну, а потом я должен был подняться в рубку, проведать нашего капитана самоходной баржи и в конце обхода доложить обо всём полковнику. И так по новой, раз за разом.
Ночь была прекрасной. Я даже позабыл свою нелюбовь, даже можно сказать ненависть и обиду к Зоне, или всё же только к её природе. Было уже около трёх часов. Самая, самая темень, в этих местах. Будь я на берегу, где-нибудь в Тёмной Долине или на том же Янтаре, я бы побоялся носу высунуть из убежища. В Зоне всегда кипела жизнь, которая неминуемо приводила к смерти. Днём сталкеры убивают мутантов, ночью роли меняются. И так постоянно, каждую минуту кто-то погибает от руки более сильного или хитрого, опытного или удачливого. Чем больше у тебя навыков, тем в Зоне лучше. Она любит менять правила, поэтому нужно быть готовым.
Мы проплывали мимо мёртвого города. Припять — как много в этом слове. Море судеб, ставшее горой трупов. Все, кто попал за Выжигатель, там и остались. Город мелькал между наваренными к бортам металлическими пластинами. По рассказам Максима Андреевича, были сделаны эти пластины в НИИ ЧАЗ при тщательном контроле Стрелка. В металл добавляли кусочки артефакта пружина. Металл стал более прочным, упругим и приобрёл аномальные свойства: на металле даже после выстрелов из гаусс-пушки хоть и оставались глубокие вмятины, но он удар выдерживал. Будто это был не металл, а пластилин супер-повышенной тягучести. Находясь за такой бронёй, холодный взгляд пустых чёрных, бесконечно глубоких, оконных рам домов мёртвого города, пристально следящего за путниками, не пугал. Но он завораживал. Несколько туч загородили свет луны, который должен был доставать до зданий, и дома оставались подгруженными в тень.
Я был так близко к своей мечте, в которую может к своему великому счастью не попал. Мне ещё ни разу не удавалось так близко взглянуть на Припять. Увидеть пустой город крайне редкое удовольствие, тем более такой целый и практически не тронутый сталкерами. Город манил к себе, каждый круг, вдоль левого борта я шёл медленнее, стараясь разглядеть как можно больше, взглянуть хоть краем глаза на улочки, проглядывающие между зданиями. Город привлекал меня намного больше, чем ЧАЭС. Что там? Пустая станция и фонящий саркофаг с Исполнителем Желаний? Он меня никогда не привлекал, что я мог ему загадать? Деньги мне были не нужны, я сбежал от них сюда к Зоне. Разве я мог загадать Зону? А после того, как в 2012 Лысый начал вести дела ещё и со Стрелком, выяснилось, что никакого Исполнителя-Монолита не было. Скоро Зона отвернулась от меня, с тех пор я и держал на неё обиду, и чувство мести, к предательнице росло с каждым днём. Загадывать мне было больше нечего. Но пейзаж Припяти освобождал меня от этих мыслей.
Почти безоблачное звёздное небо было наполнено мириадами светящихся точек, полная луна освещала наш путь по реке. Давненько я уже не видел таких пейзажей. Куда чаще были слякоть, грязь, вечные дожди, ещё и ветер прибавился. С самого утра меня преследовал этот холодный ветер. Если углубиться в фантазии, можно было сказать, что он гонит меня куда-то, но может просто погода поменялась. Хоть в Зоне и остаётся ощущение вечной осени, но что-то же должно меняться.
В этот раз, я снова шёл по длинному кругу. С другой от города стороны для меня не было ничего интересного: там только леса, травы и кустарники, заполненные непроходимыми полями неизведанных аномалий и непуганых снорков. Можно сказать, заповедник в Зоне, а где- то там за этими дремучими чащобами стоят блокпосты всяких объединённых коалиций, которые браво протирают штаны, защищая весь мир от смертельной угрозы, во всё горло скандируя, разным «неразумным и любопытным» личностям, что защищают не Зону от них, а их от Зоны. Даже смешно становиться.
Я подошёл к несущим свой пост Маузеру и Серёже.
Оба маячили вдоль бортов. С Маузером всё ясно и так, он от рождения немец, его не переделаешь, а вот второй. Либо лейтенант, перед старым знакомым отца не хотел с плохой стороны показаться, либо ещё чего, но Серёжка, тоже от своей работы не отлынивал. Ну и хорошо.
Я стал спускаться в трюм. Постарался как можно тише, спуститься по лестнице, заглянул в машинный зал. Там оказалась ещё одна кровать. Я немного удивился, хоть шум двигателя не был оглушающе громким, но под такой явно не уснёшь, но всё же на кровати сладко спал тот самый учёный, о котором говорил полковник. Рядом на матрасе, спал солдат, а третий человек сидел на полу упёршись о борт.
