— Что за слово? — спросил я.
— Обещайте, что вы не станете меня убивать.
— Чё, боишься, что мы покараем тебя за твои деяния? — усмехнулся Люба.
— Или ты думаешь, мы получим информацию и решим, что ты больше не нужен? — задал вопрос Хирург.
— Нет, об этом я не переживаю. Живым я вам нужен больше, ведь кто знает, что я могу ещё знать о чём пока не припомнил, — улыбнулся учёный. Не такой он и наивный выясняется, и долей хитрости природой всё же не был видимо обделён. — Просто дело в том, что сталкеры убивают мутантов, — с ещё более от чего-то самодовольной ухмылкой ответил Евгений. Люба сразу же переменился и схватился за дробовик.
— Ты чё, мутант? А какого хрена ты молчал. Я бы тебе уже давно дистанционную операцию на башке твоей сделал, — ситуация вдруг слегка накалилась, но Хирург выхватил дробовик из рук сталкера и усадил его на место, однако сам был готов в любой момент отразить возможное нападение. Люба смирно посмотрел на Хирурга, после перевёл взор обратно на нашего собеседника, и снова заговорил. — Да, я это так. На всякий пожарный. Сами знаете, как изломы языком чешут, а потом, хрясь!
— О, нет, не подумайте. Я вовсе никакой не излом. Дело немного деликатнее. Так я вас правильно понял, что могу продолжать?
— Продолжайте, — попросил я учёного-мутанта.
— После случившейся трагедии, я выбрался к этому комплексу самостоятельно в компании ещё двоих выживших людей. Моего друга Артёма и сопровождающего нас охранника Дмитрия. Здесь мы ждали помощи, но помогали в лаборатории только научным сотрудникам, которыми с того дня мы перестали быть. Сразу по прибытию нас бесцеремонно посадили в герметичный карцер и провели исследования, а пару дней спустя заперли в клетках на самом нижнем уровне. Подслушивая разговоры, я выяснил, что нас выживших было лишь трое, из всех тех, кто был в тот ужасный момент на поверхности в лабораторию не вернулся никто. Сначала я сохранял надежду. У меня это получалось лишь потому что я попробовал поставить себя на место моих бывших коллег: снаружи произошла катастрофа, связь с внешним миром потеряна, постоянные сообщения о погибших, а тут из этого ада приходит группа практически невредимых людей. Кто знает: может попав под неизвестное излучение они стали заразны или же представляют какую- нибудь другую неизвестную угрозу? А знаете, что из всего этого самое ужасное? Я прекрасно понимал, что сидя за решёткой я бы всё ещё представлял биологическую опасность. Раз меня перевели из карцера, значит я не опасен! Тогда почему меня не выпускали? Но и об этом мне долго горевать не пришлось. Сильный стресс, близкий к состоянию депрессии, в то время возможно подстегнул некие процессы в моём организме. У меня неожиданно поднялась температура, стало совсем плохо и прямо перед тем как я отключился в мою камеру всё же кто-то зашёл. Очнувшись, я почувствовал, как окружающий меня мир всё-таки окончательно поменялся. Оказалось, что я впал в кому и пробыл в ней около недели. С тех самых пор меня называли здесь «Объект № 2», моего друга «Объект № 3», а Дмитрия номером один. Как мне было жаль этого стойкого мужчину. В моём и Артёма организме произошли изменения, которые дали нам новые способности без ущерба уже существующим. Так вот существа, называемые контролёрами и бюрерами, были выведены здесь при экспериментах с Ноосферой. Они при получении новых способностей несвойственных человеку, деградировали умственно, они одичали и стали опасными зверями. Но мы с Артёмом сохранили разум. Я меня проявились способности к пси-контролю, а у Артёма телекинез. К несчастию Дмитрий владел и тем, и другим, и чем сильнее становились его способности, пропорционально снижался уровень его интеллекта, его социальной адаптации, и он начинал изменяться внешне. Так я прожил в клетке на нижнем уровне долгих шесть лет. О-Сознание перестало подчиняться правительству, теперь всем руководили учёные из лаборатории X-1. Руководитель нашего комплекса профессор Александр Попов, был человеком умным и подчиняться своим свихнувшимся коллегам из Х-1 он не стал. Таким образом единственные оставшиеся функционирующими в Зоне лаборатории стали противоборствующими. Наш научный комплекс стал вторым О-Сознанием. Учёные перестали проводить множество теперь ненужных экспериментов и занялись собственным изучением Зоны, а точнее Ноосферы. В 2012 году персонал был срочно эвакуирован, в связи с отключением Выжигателя Мозгов. Я в то время сильно ослаб и не смог в суматохе взять под контроль кого-либо чтобы нас выпустили, но Артём, вложив все силы, смог нажать клавиши на компьютере, который он даже не мог видеть, лишь ощущать вкладывая в это все свои силы. Он открыл все клетки. Это стоило ему жизни. Огромный поток мутантов хлынул со всех сторон, я смог успеть запереть «Объект № 1» на нижнем уровне, где раньше содержались в клетках все отловленные и выращенные мутанты, там же ставились эксперименты над ними, а сам я после этого, прихватив одну из последних разработок лаборатории, заперся здесь, механизм запирания двери был повреждён, и я больше не смог отсюда выбраться, — учёный подвёл итог, но всё же оставил в моей голове множество вопросов.
— Уважаемый, а как ты здесь взаперти три года жил? — вопрос долетел из-за спины, я обернулся и увидел Кулинара, стоящего дверном проёме.
— Благодаря устройству, которое с собой взял.
— А можно поточнее о Зоне? — спросил я.
— Вас интересует любая информация о Зоне, которую я смогу вам дать? — переспросил Евгений, с некоторой надеждой. — Тогда у меня есть условие.
Интересно. Старый изнеможённый голодом получеловек-полумутант ставит условия шестерым вооружённым сталкерам, двум военным и своему «коллеге», у которого Танцор всё же отобрал обратно беретту.
— Что за условие?
— Я отдам вам все жёсткие диски и если захотите скажу, где достать то устройство, а оно, уверяю, вас точно заинтересует, однако взамен вы вытащите меня отсюда. Вы обязаны дать мне слово, что поможете мне выбраться из Зоны. По рукам? — я даже ни секунды не колебался с ответом.
— По рукам. Только отчего такая уверенность в данном мной слове?
— Вы уже дали его один раз. И рассказав вам, что я мутант, я всё ещё жив. Я провёл здесь слишком долго, чтобы быть привередой в гарантиях.
— Даю вам слово, что мы выведем вас отсюда. Так что же такое Зона? — уже теряя терпение от любопытства, выпалил я.
— Это спасение всего человечества и одновременно воплощение его страхов. Я изучил большинство трудов профессора Попова, за те годы что провёл здесь. В Зоне происходит важнейший процесс, который спасает этот мир от глобальных войн. Проект О-Сознание, не ведая, того всё же смог найти способ очищения Ноосферы от лишней информации. Этот процесс называется среди вас Выбросом. Периодически Ноосфера выбрасывает во внешний мир скопившуюся энергию, которую мы называем аномальной. Зона здесь становится неким подобием «демона Максвелла», став самой мембраной между известным нам миром и пространством внутри Ноосферы. Именно она пропускает и преобразует информацию в энергию, но на этом всё не завершается. Учёные в этой лаборатории стали изучать такой вопрос: почему созданные в лабораториях мутанты и другие совершенно неизвестные науке, появляются на территории Зоны в таких количествах? Так вот был установлен такой факт: человеческий разум, его мысленные образы, останавливают расширение Зоны, также, как и переполняют Ноосферу, — лекция учёного-мутанта становилась всё запутанней, но от этого не менее интересной. — Люди, погибшие при самом первом Выбросе и последующих, остановили моментальное расширение аномальной территории. Благодаря запутанному механизму и череде преобразований, подчиняющихся законам существования Ноосферы, которые слабо согласуются с законами физики привычного нам мира, энергия, испущенная Ноосферой через Зону в наш мир, была поглощена множеством несчастных людей, оказавшихся здесь в тот момент. Аномальная энергия воздействует на человека, лишь потому что она имеет тесное сродство с нами. Наше тело поглощает её и ценой полного разрушения центральной нервной системы преобразует в зашифрованное в ней просто-таки огромное, свойственное десяткам, иногда сотням полных человеческих жизней, количество информации, а далее, следуя давно открытой учёными закономерности, вся эта информация исчезает из Ноосферы одновременно со смертью её носителя. Именно так без нашего ведома, сама собой, была предотвращена катастрофа первого Выброса. Погибшие люди, стали резервуарами для энергии Ноосферы, хотя, как вернее подметил один из здешних сотрудников, но с тем и малодушнее, их можно назвать её мусорными пакетами. Но лично я с гордостью считаю потерявших здесь жизнь в 2006 и последующих годах — ликвидаторами двадцать первого века, отдавших свои жизни ради спасения остальных, — опечаленный учёный, сделал небольшую паузу, чтобы промочить, высохшее от долгого монолога, горло. — Вы спросите, как же быть с тем, что после этого люди стали прятаться от Выбросов и, не смотря на тот факт, что смерти от данного катаклизма стали не печальной статистикой, а только немногочисленными несчастными случаями, однако Зона не изменила заметно своих границ за всё время своего существования? О, способов растраты аномальный энергии существует целое множество. Дело в том, что аномальная энергия способна трансформироваться иначе: превращаться в материю и изменять её. Все самые удивительные страхи людей материализуются здесь в Зоне. Разум Ноосферы непосредственно состоит из разума всех людей на Земле, но напрямую контактировать она может лишь с теми, которые находятся в месте её прорыва в наш мир, то есть прямо в Зоне. Если бы здесь после первого Выброса не появилось бы ни одного человека, то территория Зоны всего за два-три Выброса накрыла бы всё Восточное полушарие, но энергии хватило лишь на тридцать квадратных километров, потому что аномальная энергия очень быстро расходовалась, она преобразовала мысли людей в реальность.
